Ромовый дневник

– В таком случае, ваша честь, если это дело будет все же рассматриваться сегодня, я просил бы объявить перерыв, пока я не поговорю с Адольфо Киньонесом. – Он покивал головой. – Придется, конечно, поднять сеньора Киньонеса с постели, но я не обладаю достаточной квалификацией, чтобы и впредь выступать в качестве поверенного.

Очередное лихорадочное совещание у судейской кафедры. Видно было, что упомянутое имя заставило судью призадуматься. В конце концов, Киньонес представлял интересы «Дейли ньюс» перед местной Фемидой, в свое время побывал сенатором и являлся одним из наиболее известных людей на острове.

Мы все встревоженно следили за ходом этого совещания. Наконец судья поднял лицо и приказал нам встать.

– Вы будет отпущены под залог. Или можете ждать в тюрьме… это уж как сами захотите. – Он что-то черкнул на листочке бумаги. – Роберт Сала. – Сала вскинул глаза. – Вы обвиняетесь в появлении в общественном месте в состоянии алкогольного опьянения, хулиганстве и сопротивлении властям при задержании. Залог устанавливается в размере одной тысячи долларов.

Сала что-то проворчал и отвернулся.

– Аддисон Йимон, – продолжал судья. – Появление в общественном месте в состоянии опьянения, хулиганство и сопротивление. Залог – одна тысяча долларов.

Йимон ничего не сказал.

– Пол Кемп, – сказал судья. – Появление в общественном месте в состоянии опьянения, хулиганство и сопротивление. Залог – триста долларов.

Я был потрясен не меньше, чем событиями этого вечера. Такое чувство, будто я совершил предательство. Я вроде вполне энергично отбивался… или все дело в моем визге? Может, судья сжалился надо мной, зная, что меня топтали? Я продолжал ломать себе голову над этим вопросом, даже когда нас вывели из зала в коридор.

– А теперь-то что? – спросил Йимон. – Неужели Сандерсон может заплатить такие деньги?

– Не волнуйся, – сказал я. – Разберется как-нибудь.

Я чувствовал себя идиотом, произнося эти слова. Даже если дело обернется в худшую сторону, я всегда смогу покрыть свой залог из собственного кармана.

Для Сады тоже сыщется кто-нибудь и заплатит его залог, но вот что касается Йимона… Никого не волновало, выйдет ли он на работу в понедельник. Чем дольше я об этом думал, тем больше убеждался, что через несколько минут мы вдвоем обретем свободу, а он вернется в камеру, потому как не было на острове никого с тысячью долларов, кто бы хоть вот на такую чуточку желал вынуть его из-за решетки.

Тут вдруг появился Моберг, вслед за ним Сандерсон и тот мужчина, что совещался с судьей. Заливаясь пьяным смехом, Моберг подошел к нам.

– Я уж думал, вас казнят.

– Так почти и вышло, – ответил я. – Что там с залогом? Деньги найдутся?

Он вновь рассмеялся.

– Да все уже уплачено. Сегарра сказал мне подписать чек. – Он понизил голос. – И еще он сказал оплатить штраф, но только если на каждого из вас придется не больше сотни долларов. Повезло: штрафов не было вообще.

– То есть мы выбрались? – спросил Сала.

Моберг ухмыльнулся.

– Ясное дело.

– Я тоже? – уточнил Йимон.

– Ну конечно, – кивнул Моберг. – Дело сделано, все свободны.

Пока мы шли к двери, Сандерсон за руку попрощался со своим спутником и заторопился вслед за нами. Уже почти рассвело, и небо было светло-серым. Если не считать горстки людей возле полицейского участка, улицы выглядели пустыми и спокойными. В заливе стояло на якоре несколько крупных грузовых судов, поджидавших портовые буксиры, которые должны подвести их к берегу.

К моменту, когда мы вышли на улицу, я увидел первые лучи солнца, прохладного розового сияния на востоке. Тот факт, что я провел ночь в каталажке и зале судебных слушаний, сделали это утро одним из самых прекрасных в моей жизни. Кругом царили мир и свет, прохладная карибская заря после многих часов в поганой тюрьме. Я смотрел на суда и море и переживал приступ сумасшествия от того, что впереди меня ждал целый день.

Тут я сообразил, что почти весь этот день буду дрыхнуть, и моя радость улетучилась. Сандерсон согласился подбросить нас к нашей квартирке, так что мы сказали спокойной ночи Мобергу, который отправился на поиски своей машины. Он забыл, где ее оставил, но заверил нас, что это не проблема. «Найду по запаху. На расстоянии нескольких кварталов». И с этими словами он побрел по улице: небольшая, шмыгающая носом фигурка в грязном сером костюме.

Позднее Сандерсон объяснил, что Моберг сначала позвонил Лоттерману, которого не оказалось дома, а затем Киньонесу, но тот был в Майами. Тогда он связался с Сегаррой, и главред велел ему подписать чек, поскольку думал, что речь идет о небольших штрафах. Сандерсон в это время гостил у него и уже собирался уходить, когда позвонил Моберг, так что он решил заглянуть в суд по пути домой.

– Как здорово у тебя получилось, – сказал я. – Если б не ты, торчать бы нам в проклятом подвале.

Йимон и Сала пробормотали согласие.

– Вот и радуйтесь, пока можете, – ответил Сандерсон. – Свобода ваша будет недолгой.