Ромовый дневник

Остаток пути мы проделали в полном молчании. Минуя Плазу-Колон, я услышал первые звуки утра – натужное гудение автобуса, крики ранних торговцев фруктами – и завывание полицейской сирены где-то на вершине холма.

Девять

Не успел я проспать пару-другую часов, как меня разбудил громкий вопль. Орал Сала, пораженный кошмарной мыслью.

– Мать честная! – кричал он. – Моя машина! Шакалы!..

После минутного замешательства я вспомнил, что его «фиат» мы оставили на дороге возле «Каса Кабронэс». Пуэрториканцы питали неподдельный интерес к брошенным машинам: они набрасывались на них как голодные животные и раздирали на части. Сначала исчезали колпаки, потом колеса, затем бамперы и двери, и, наконец, они утаскивали прочь оставшийся каркас… двадцать, тридцать человек облепляли машину со всех сторон, как муравьи, волочащие дохлого жука. Улов сдавали на металлолом за десять yanqui долларов, после чего дрались с ножами и «розочками» от пивных бутылок за свою долю.

Йимон просыпался медленно, постанывая от боли. Он сел, не вставая с матраса, и уставился на нас.

– Давай просыпайся, – сказал я. – Твой скутер тоже там.

Сала спустил ноги с раскладушки.

– Слишком поздно. У них было двенадцать часов… Господи, да они могут раздеть машину на двенадцать минут. Нам повезет, если мы отыщем масляное пятно.

– То есть… все пропало? – Йимон так и продолжал на нас пялиться, не вполне придя в себя.

Я кивнул.

– Надо думать.

– Так что ж мы сидим?! Пошли туда! – воскликнул он, вскакивая с матраса. – Поймаем кого-нибудь и зубы выбьем!

– А чего торопиться… – пожал плечами Сала. – Дело конченое. – Он встал и прогнулся в пояснице. – Черт, такое чувство, будто меня ножом вдарили. – Он повернулся ко мне. – Посмотри, что там с плечами… Дырки от ножа нет?

– Нет там никакой дырки, – ответил я. – Только ссадина… от ногтей, наверное.

Он выругался и пошел в ванную мыться.

Йимон уже успел сполоснуть лицо и теперь торопливо одевался.

– Давайте-ка поспешать. Возьмем такси. – Он распахнул окно и впустил в комнату свет.

Я нехотя стал натягивать брюки. По всему телу были рассыпаны синяки, каждое движение отзывалось болью. Хотелось упасть обратно в постель и проспать целый день, но я отчетливо видел, что надеяться на это нечего.

Мы пешком добрались до Плазы-Колон и остановили такси. Йимон сказал водителю, куда ехать.

Мне еще не доводилось видеть Сан-Хуан воскресным утром. Обычно я вставал в районе полудня и отправлялся к Алу на продолжительный, неспешный завтрак. Сейчас улицы были практически пусты. Никаких следов повседневной сутолоки; нет скрежета и рева незастрахованных машин, в которых местные раскатывали по городу. Почти никого на набережной, магазины закрыты, лишь церкви заняты своим делом. По дороге их встретилось несколько, и перед каждой толпились цветастые группки людей – мужчины с продубленной кожей, мальчишки в свеженаглаженных костюмчиках, пышно украшенные женщины с вуалями, маленькие девочки в белых платьицах, а рядом с ними обязательно по священнику в черной сутане и высокой черной шляпе.

Затем мы промчались по дамбе до Кондадо. Здесь дела шли совсем иначе. Я не увидел ни одной церкви, зато тротуары были заполнены туристами в сандалиях и ярких шортах-бермудах. Они толпами сновали в дверях громадных гостиниц, болтали, читали прессу, тащили сумки и пакеты – и все до единого носили солнечные очки и выглядели крайне занятыми.

Йимон обтер лицо носовым платком.

– Нет, ребята, тот скутер мне терять никак нельзя. Черт-те что… с работы уволили, избили, арестовали…

Я кивнул, а Сала вообще никак не отреагировал. Он тянул шею за плечо шоферу, словно в любую секунду ожидал увидеть толпу, разбирающую его автомобиль по кусочкам.

Казалось, прошли часы; мы наконец свернули с дороги, ведшей к аэропорту, и покатили по грунтовке в сторону «Каса Кабронэс». До таверны оставалось несколько сотен ярдов, когда я увидел машину Салы.

– Вон она, – сказал я, вытягивая палец.

– Черт возьми, – пробормотал он. – Чудо, да и только.

Когда мы подкатили ближе, я понял, что автомобиль стоит на двух бревнах из кокосовых пальм. Колеса исчезли, так же как и скутер Йимона.

Сала отнесся к этому по-философски.

– Ну… я ожидал худшего. – Он залез в машину и осмотрелся. – Все на месте, кроме колес… дико повезло…

Зато Йимон был вне себя от ярости.

– Да я свой скутер из тысячи узнаю! – кричал он. – Они у меня еще покатаются!..

Я был уверен, что нас ждут новые неприятности, если мы будем торчать возле «Каса Кабронэс». Перспектива очередного избиения стала действовать на нервы.

Я приблизился к бару, чтобы проверить, не идет ли кто в нашу сторону. Заведение оказалось на замке, а парковка пустой.

По пути к машине я заметил что-то красное в кустах на обочине. Это был скутер Йимона, прикрытый пальмовыми листьями. Его припрятали, чтобы забрать позднее.

Я позвал Йимона, и он вытащил мотороллер на дорогу. Мотор завелся с первого толчка.

– Черт возьми, – сказал Йимон. – Мне бы надо здесь притаиться и дождаться ту сволочь, когда он за ним придет… Сюрприз я ему обеспечу.