Россия собирает своих евреев

Депутаты сделали все, чтобы трансформировать переселенческую политику в пользу евреев. Они отрицали, что являются противниками переселений или намереваются отстаивать еврейские права на занятия виноторговлей. (Они опять напомнили правительству, что евреи занимаются шинкарством исключительно оттого, что помещики разрешают им арендовать шинки и винокурни.)

Депутаты рекомендовали правительству провести полное осуществление реформ, намеченных в «Положении» 1804 г. Так, они настаивали на том, что властям надлежит в самом деле оказать еврейским колонистам ту помощь, которая предусматривалась статьей 18. В прочих отношениях следует подходить к евреям так же, как к остальным российским подданным. С годами власти успели ввести целый ряд ограничений на виноторговлю. Так пусть для евреев и в будущем сохранится запрет на продажу спиртного, однако при этом нет причин не разрешать им другие виды аренды. Если правительство намеревается убрать евреев из белорусской деревни, то пусть оно откроет всю территорию Российской империи для еврейских купцов, ремесленников и простых работников. Всем это принесет выгоду: евреи получат более прочное положение, государственные доходы возрастут, периодические нехватки денег в бюджете прекратятся [583]

.

Официальная записка, датированная 27 октября 1823 г. и подшитая в то же дело, что и петиция депутатов, подтвердила многие из их опасений по поводу взгляда властей на переселения. В ней говорилось, что изгнание евреев из деревни грозит полным разорением как самим еврейским переселенцам, так и городам, в которые их переместят [584]

. Поэтому правительство предпочло более решительные шаги. Вместо того чтобы последовать совету депутатов о строгом исполнении экономических статьей «Положения» 1804 г., Александр I назначил 23 мая 1823 г. новый комитет, уже четвертый по счету, и приказал ему до конца года выработать очередное постановление о евреях. Но Четвертый еврейский комитет в срок не уложился, и новый кодекс о евреях появился лишь в 1835 г.

А тем временем предсказанные бедствия не преминули начаться. Белорусские губернаторы, получившие императорский указ найти «способы промышления и прокормления тамошних евреев на местах нового их местожительства», докладывали, что не могут справиться с ужасающим положением, в котором оказались переселенные евреи. К 1 января 1824 г. в Могилевской губернии было переселено 12 804 человека, а в Витебской – 7651. Они теснились в избах, человек по пятнадцать в каждой комнате. Как и предупреждали депутаты, начались болезни, от которых в одном только Невеле умерло 106 человек. Реакция властей была направлена только на сохранение собственного достоинства: они распорядились растянуть переселение на восемь лет. Это дало предлог остановить выселение евреев, и больше оно не возобновлялось. Оставалось облегчить страдания переселенцев. Комитет министров дважды собирался в апреле 1823 г. – 23 и 28 числа, чтобы обсудить необходимые меры. Единственный пункт, по которому они достигли согласия, – решение отклонить предложение белорусского генерал-губернатора об ассигновании ста тысяч рублей в помощь сельскохозяйственной колонизации. Больше никакие шаги в этом направлении в документах не отражены [585]

.

Дальновидность депутатов, предостерегавших власти о последствиях переселения, не повысила доверия к ним. Наоборот, правительство начало испытывать сомнения относительно системы еврейского представительства в целом. Да и сами-депутаты дали властям повод отказаться от их услуг. Еврейские общины все неохотнее выделяли средства на содержание своих представителей в Петербурге. Поэтому и депутаты, и их помощники отпрашивались в отпуск и не всегда возвращались. Зонненберга отстранили от его обязанностей «за дерзость перед начальством». Так что все трудности, связанные с кризисом из-за переселений 1823 г., выпали на долю оставшихся депутатов Айзенштадта и Файтельсона. В феврале 1825 г. и они получили разрешение отбыть в отпуск на четыре месяца, а потом попросили о его продлении.