Российский либерализм: идеи и люди

Против слов «защитники умирающего режима не отклонялись от правды, когда утверждали, что оппозиционная общественность использовала затруднения правительства, чтобы свалить самодержавие» он пишет: «Да, это точка зрения правых! Оно само валилось!» А тираду о том, что «оппозиция все свои действия в армии прикрывала исключительно стремлением дать возможность армии победить внешнего врага», Астров комментирует: «Непростительное упрощение. Какой большевизм». Сентенцию: «На новой конференции представитель городов 18 июня 1915 года главный докладчик Н. И. Астров говорил уже о сближении армии с общественностью» – сам Астров квалифицирует так: «Извращение перспективы».

Интересны комментарии, уточняющие его собственную позицию более чем десятилетней давности. В том месте, где автор рассказывает о том, что на съезде в сентябре 1915 года прозвучало предложение послать депутацию к царю и что съезд принял это предложение, несмотря на протесты меньшинства, Астров делает пометку на полях в отношении меньшинства: «Радикального и Я

». Это при том, что он сам в числе шести делегатов от Земского и Городского съездов был избран членом депутации к царю. Астров совершенно не согласен с тем, что речь кн. Г. Е. Львова и меморандум, который должен был быть передан царю, стали «возбуждающими» из-за отказа в аудиенции. И разъясняет: «Напротив. Слабо. Мало. Выжидательно». Он не соглашается и с тем, что эти документы были размножены и разосланы во все города: «Положены на полку». А на авторский пассаж, будто жалобы и желания, не дошедшие до царского уха, разлетелись в копиях по всей империи, раскачивали оппозиционный и революционный дух во всех провинциальных уголках, отвечает: «Преувеличено. Не это создавало оппозицию».

Астров так резюмирует свои возражения и несогласие с основным содержанием статьи: «Не борьба со старым режимом, а спасение страны от падения, от анархии… Мне довелось быть одним из основателей ВСГ, бессменным участником в его большой работе до самого конца. От имени Главного комитета союза, по его поручению, мною делались ответственные выступления на съездах союза по общим и политическим вопросам. И я утверждаю, что ни у руководителей работы Союза городов, ни у его создателей не было намерения использовать затруднения царского правительства для того, чтобы свалить самодержавие. Более того, мы никогда не проводили в союзе какие-либо политические программы той или иной политической партии. Мы были свободны от директив партии. Таково было молчаливое соглашение между нами, участниками в работах союза и партиями, к которым мы принадлежали. В наших ответственных „политических выступлениях“ мы выражали настроение тех общественных кругов, которые объединял Союз городов, и формулировали эти настроения. Оглядываясь назад, многое хотелось бы сделать иначе, много ошибок своих и чужих, вне сомнения. Но совершенно неверно утверждение, что русские прогрессивные круги хотели свести свои счеты с царской властью именно тогда, когда вся страна и правительство испытывали величайшие затруднения. Совершенно неверно, что в этом стремлении мы только „прикрывали свои действия желанием дать возможность армии победить внешнего врага“. Такое утверждение извращает смысл всего происшедшего в России. Не использовать затруднения, а помочь выйти из затруднений, ставило себе задачей все прогрессивное общество России и в том числе, конечно, Союз городов».

Здесь Астров как бы отвечает на многие обвинения в радикализме в пору его деятельности в России и в оппозиционности Союза городов. Работая над статьей, он сделал выписку из письма В. Н. Челищева от 9 сентября 1929 года, в котором тот передавал рассказы М. В. Челнокова о былом. Там содержался, в частности, следующий фрагмент: «По части революционной деятельности союзов Михаил Васильевич того мнения, что руководители союзов ее не вносили, но она врывалась в работу союзов извне, и многие из деятелей союзов ее поощряли или, во всяком случае, с нею не боролись. Михаил Васильевич вспоминает учреждение так называемого „бюро труда“, допущение рабочих на съезд (1915 года. – В. Ш.

) и т.д. Он считает это большой ошибкой и в числе поощрителей указывает на Н. М. Кишкина и на тебя, между прочим».

Действительно, нет дыма без огня. По случаю избрания Н. И. Астрова московским головой председатель Верховной следственной комиссии Н. К. Муравьев определил его не только как «блестящего знатока городского хозяйства», но и как «верного друга московского пролетариата». И некоторые основания для такой характеристики имелись. В июле 1915 года на совещании по борьбе с дороговизной Астров настаивал «на необходимости немедленного привлечения в состав городских и общественных управлений представителей от кооперативов и рабочих союзов». Да он и сам до октября 1917 года не отказывался от своего радикализма. Еще в середине октября, на VII съезде ВСГ он признавал: «Союзы сыграли видную роль в деле освобождения от самодержавия».