Розанов

Итак, эти два, без сомнения, весьма и весьма замечательных человека были по-своему чем-то похожи, и в жизненном пути обоих имелось немало общего, начиная с того, что каждого привела из провинции уже в немолодом возрасте в Петербург консервативная русская партия, пусть и разные ее круги, сделала на обоих ставку, но в своих ставленниках вскоре жестоко разочаровалась и повела с отступниками борьбу. Так, епископ Саратовский Гермоген (Долганев), некогда с Распутиным друживший, а потом с ним рассорившийся, попытался его оскопить, а Розанова, как уже говорилось, – предать анафеме, то есть в каком-то смысле оскопить духовно. И хотя ничего из этого сделать ревностному владыке не удалось, само его стремление весьма показательно, как показательны и непрекращающиеся по сей день споры о двух посетителях петербургского артистического кабаре – фигурах, безусловно, ярко выраженно декадентских, серебряновековых, провокационных, псевдоюродивых и как никто другой соединивших в себе идею пола и идею Бога. Однако если Розанов в большей степени считался в этой области теоретиком, то Распутин имел репутацию практика, и в этом смысле двое возмутителей общественного порядка в Российской империи замечательно друг друга дополняли.

«И Распутин, когда “радел”, то убеждал барынь, что он это делает для познания, свободен ли его “дух” от соблазнов и сможет ли перенести зрелище нагих женских тел без вожделения. А когда “вожделение” наступало и он его удовлетворял, то объяснял, что в “совершенство” еще не пришел и надо опять попоститься и потом опять порадеть. Так Григорий Распутин проводил свои дни в удовольствии, молитве и посте. Но совершенно известно, что “скверны” брака он не признавал, “скверну” полового общения отвергал и на эту удочку поймал не одного аскета…»

Так писал Розанов в небольшой статье «Усердствующий Митрофан», на которую я уже ссылался в одном из примечаний, как раз говоря об их общем недруге – епископе Гермогене. В этих первоначальных розановских строках было выражено достаточно общепринятое уже тогда и столь же приблизительное мнение о Распутине, который на самом деле брака никогда не отвергал, да и все прочее, о чем писал В. В., было преимущественно из области слухов. Однако история Распутина тем и особенна, что в ней важнее всего в итоге оказалось не то, каким он был в действительности, а то – каким его воспринимали и как оценивали окружающие, и сюжет этот тянется поныне. Тем не менее опубликованная в «Русском слове» в декабре 1910 года как компромат на епископа, связавшегося с «хлыстом», розановская статья была призвана стать для ее автора чем-то вроде охранной грамоты на случай, если Гермоген попытается привести свои угрозы анафематствования в действие. Дело вскоре затихло, распутинская тема из писаний В. В. ушла, и вот несколько лет спустя в очерке «Сибирский странник», том самом, где Розанов рассказывал о своем знакомстве со священником Ярославом (Романом) Медведем и первом уходе из дома Александры Михайловны Бутягиной, автор вновь обращается к скандальной личности самого известного русского крестьянина. И тут мнение его о сущности Распутина заметно меняется. Можно было бы сказать, что Григорий Ефимович за это время в глазах Розанова вырос и чудесным образом преобразился, но изменился, скорее всего, не он. Изменился и преобразился – сам В. В. Розанов. А кроме того – влияние Распутина, его значение, слухи о нем – все это неизмеримо возросло, а неуклюжая борьба с ним в Государственной Думе и запрет употреблять его имя лишь прибавили «старцу» информационного веса. Невероятно чуткий к повестке дня, В. В. оказался, что называется, в тренде и повестку эту по сути взорвал.

«Однажды только, рано зашедши к священнику деловым образом, в будень, я встретил у него за сухим чаем (“без всего”) не то мещанина, не то крестьянина… Пока я болтал с священником и матушкой, он выпил свою “пару чая”, ничего не говоря, положил стакан боком на блюдечко (“благодарю”, “больше не хочу”) и, попрощавшись, вышел. Это и был “Странник”, – мужичонко, серее которого я не встречал.

От него “тяга”?!!

Влиявшая на непоколебимого и ученого архимандрита?!..

На эту изящную, светившуюся талантом женщину?!!..

Какое-то “светопредставление”… Что-то, чего нельзя вообразить, допустить…

И что – есть!! Воочию!!

Совсем позднее мне пришлось выслушать два рассказа “третьих лиц”, и не увлеченных, и не вовлеченных:

– Разговор, – о каком-то вопросе церкви, о каком-то моменте в жизни текущей церкви, – был в квартире о. архимандрита: и мы все, я и другие присутствующие, были удивлены, что о. архимандрит, всегда такой определенный и резкий в суждениях, был на этот раз как будто чем-то связан… Разговор продолжался: как вдруг занавеска отодвинулась и из-за нее вышел этот Странник, резко перебивая всех нас:

– Пустое вы говорите, пустое и не то…