Розанов

«Я всю жизнь боролся и ненавидел Гоголя: и в 62 года думаю: “ты победил, ужасный хохол”. Нет, он увидел русскую душеньку в ее “преисподнем содержании”. Ну, и как “спасали нас варяги” от новгородской “свободы”, так спасут забалтийские немцы от вторичной петроградской “свободы”. Тайная моя мысль, – а, в сущности, 20-летняя мысль, – что только инородцы – латыши, литовцы (благороднейшая народность), финны, балты, евреи – умеют в России служить, умеют Россию любить

и каким-то образом уважать, умеют привязываться к России, – опять – непостижимым образом… “Русский” – это всегда “мечтатель”, т. е. Чичиков или Ноздрёв или Собакевич на “общеевропейской подкладке”. Гоголь сделал только какой-то неверный план в освещении, неверно поставил “огни”; Гоголь вообще был немножко не умен. Но глаза его были – чудища, и он все рассмотрел совершенно верно, хотя и пробыл в России всего несколько часов. Он всю нашу “Государств<енную> Думушку” рассмотрел, сказав, что ничего, кроме хвастовства и самолюбия, чванства и тщеславия, русские никогда и ни в какую политику не внесут. Это вовсе не “империалисты”, не “царисты”. Это privats Menschen

– а в сущности – крысы, жрущие сыр в родных амбарах. И кроме запаха сырного ничего не слышащие. Это те же всё мужики, которые “нацарапали у помещиков по поместьям” и нарядились в наворованное добро… И вот, при всем этом, – люблю и люблю только один русский народ, исключительно русский народ… У меня есть ужасная жалость к этому несчастному народу, к этому уродцу народу, к этому котьке – слепому и глупому. Он не знает, до чего он презренен и жалок со своими “парламентами” и “социализмами”, до чего он есть просто последний вор и последний нищий».

Из этого письма, как правило, цитируют одну только фразу про победившего ужасного хохла – действительно афористичную, яркую, а между тем не менее важен здесь розановский плач о погибели земли русской и падении русского человека как плач о самом себе. О своей семье, своих детях. И неизбывная жалость и отождествление себя и всего русского. И когда Розанов писал о своем видении русского пути Флоренскому, то впечатление такое, что писал он о своем характере, о своей сырой «вечно-бабьей» натуре: «Всю ночь сегодня думал о русской истории. И везде – слабость, слабость, слабость. Мы с Вами, конечно, не станем на сторону католичества и лютеранства, не пойдем за Бердяевым или Мережковскими и останемся при “старых слабых богах”, наших “угодниках”: ибо они нам всех милее, милее и бл. Августина, и Оригена. Но если взять собственно работу

и силу: то несоизмеримость всего русского с западным – поразительна. Мы именно милая, тихая и замирающая страна… Русская история вообще не имела в себе силы сопротивления. Кому и когда она сопротивлялась? Нужно же было, чтобы каких-то 500 000 татар, собственно орды

– т. е. хаоса “некрещеного”, завладела всею Русью и владела 240 лет, и русские барахтались под ордою и “ничего не могли поделать”. Тоже – половцы. Тоже – печенеги. “Ничего не можем сделать”. Одолели одного Наполеона: но ведь явно, что “Антихрист и шел в погибель”, придя с 500 000 армии “на край света” завоевывать державу “от Белого до Черного моря”. Туг победа не в Кутузове и не в Бородине, а в том, что Наполеон “забылся” и стал “безумствовать”.

Росла Русь. Почему? Да на Востоке – пески. Русь множилась и врастала в пески, пустыни, степи. “Естественное распространение травы”. Все наши войны вплоть до Японской были пустые. “Побеждали персов и турков”, “завоевывали Кавказ”, “Кучук-Кайнарджирский мир”, и гимназисты ликуют. На самом же деле ни одной трудной войны и ни одной “дорого стоившей победы”. Суворов – единственная и притом действительно прекрасная и святая личность в “военных летописях России”. Петр был трус и при Полтаве, кажется, спрятался (вообще при Полтаве победил Меньшиков). Затем Св. Александр Невский, Владимир Мономах. Димитрий Донской и Ермак Тимофеевич: все это более мифы, чем история. Суворов был и остался – один… Россия и всегда была безгранично слаба.

Мы – нация певучая, тоскливая, сказочная, плутоватая… Полная анархия. Анархичность русских, анархичность от бессилия – чудовищна. “Мы собственно ничего не можем”: и это самая суть русских. Суть – в какой-то тоскливой и скучной импотенции.

Солнышка мало: суть».