Розовый Дождь

Тот уже выбрался из-под погибшей лошади — от удара шестирукой обезьяны на неё страшно было смотреть, но сам Гастон не пострадал.

— Еле успел воздушный щит поставить. Встречу Азаила — накормлю его сырой олениной до отвала — без его уроков я был бы уже раз двадцать как мертв! — хмыкнул Гастон, снимая маску с лица.

— Эти…  эти…  шестирукие…  — запыхаясь, прошептал Асмунд.

— Мне они тоже не понравились. В недрах Зоны явно произошло что-то не то, что-то необычное, никогда раньше таких тварей там не было, да и таких живучих к тому же. Возможно, что где-то здесь, брат, скрыта загадка, и от её разгадки, мой мальчик, зависит не много не мало, а существование всей Целестии вместе взятой…  — и мужественное лицо Гастона как-то помрачнело и постарело, некрасивая складка прорезала его высокий лоб. — Впрочем, мы нужны раненым. Пойдем! — хлопнул Гастон по плечу Асмунда и отправился по направлению к ближайшему месту, откуда раздавались стоны.

Глава 17

Хранители Пути

1.

Люк старался зажигать спички только в случае крайней нужды, когда у него появлялось смутное предчувствие какой-то опасности, которое, как правило, подтверждалось — под ногами то и дело оказывались предательские расселины или провалы. Зажигать спички постоянно он боялся — их было ограниченное количество, да и приближение к коже жара от огня вызывало столь подозрительный жар в груди. Перед мысленным взором Люка сразу же возникали испуганные лица королевы Лоры и девы Марины…  Нет, лучше не рисковать!

А потому Люку оставалось положиться только на свое чутье бывалого охотника полярных пустошей и на органы осязания — он старался держаться руками за склизкие холодные стены тоннеля.

«Интересно — кто проложил этот тоннель? — подумал Люк. — Он ведь явно искусственного происхождения…».

Люк решил пожертвовать ещё одной спичкой и внимательно осмотрел стену. Да, она был выложена из кирпича, самого настоящего кирпича, хотя и очень и очень давно, так что кирпич потерял присущий ему красноватый цвет и весь покрылся зеленоватой плесенью и грибком. Особенно же странным Люку показалось, что тоннель этот вел (если пойти в противоположную сторону) не куда-нибудь, а в сторону Зоны Предела…  Зачем? Если бы кто-то искал золото или другие ископаемые, например, существование тоннеля тогда было бы оправдано. Но зачем прокладывать искусственный тоннель в сторону Зоны — одного из самых опасных и неприятных мест в Целестии?! Этот вопрос терзал Люка, но ответа на него он не находил.

«Ну, ничего, ничего, вот доберусь до конца и обнаружу, кто там живет, на противоположной стороне…».

Эта мысль, это здоровое любопытство и придавало ему сил в его нелегком путешествии. В самом деле, мало того, что он не ел уже довольно долго и не спал, он ещё ни разу даже не присел и не отдохнул. Сколько длился его путь? Неизвестно. Здесь, в подземелье, определить время не было никакой возможности.

Хорошо ещё, что с водой здесь не было проблем — с потолка то и дело капало. Люк подставлял рот и жадно ловил капельки языком. Вода была вкусной и холодной, минеральной. Жаль только, что во фляжку не наберешь — долго стоять придется.

Наконец, когда силы иссякли совершенно, даже выносливый в прошлом охотник решил сделать привал. Воздух заметно посвежел и потеплел.

Люк расположился у стены, закутался поплотнее в свой черный плащ, покрытый сверху слоем непромокаемой ткани, свернулся калачиком и задремал. Правда, при этом он не забыл положить рядом с собой последнее чудесное изобретение гениального Азаила, лучевую трубку с ручкой, — это единственное оружие, которое у него осталось.

Люку было не привыкать — он уже бесчисленное количество раз за минувшие три года странствий спал на земле, даже под дождем, в лесу или на болотах, да и в пещерах тоже. А потому довольно быстро заснул — сказался груз опасностей и трудов, который свалился на него в последнее время, да и капельки воды, мерно плюхавшиеся о камень, действовали усыпляюще.

2.

… Длинный-длинный тоннель, черный желоб, ведущий вникуда, но ещё чернее — черные ленты щупалец, тянущихся откуда-то из глубины — десятки и десятки щупалец чернее ночи. И эти щупальца тянутся и тянутся к нему, жадные, голодные, хищные — схватить, задушить, сожрать, утащить!

«Лю-ю-ю-ю-ю-к! Лю-ю-ю-ю-ю-к! Иди к на-а-а-а-ам, ты на-а-а-а-а-ам нужен, ты нужен на-а-а-а-а-ам!..»

Щупальца добираются до Люка, они прикасаются к его рукам и ногам, к коже его лица, опутывают горло и торс, а он не может и пошевелиться, не может ничего сказать, закричать. А потом щупальца волокут его куда-то и Люк ничего — ну совершенно ничего! — не может поделать! Люк делает судорожное усилие и…

… Просыпается!

Но самое ужасное, что и проснувшись, он по-прежнему не может пошевелить ни рукой, ни ногой, да и ни сказать, ни увидеть ничего не может! Люк дернулся раз, другой…

— Эй, похоже, белобрысый шевелиться, давай его вырубим, а?

— Да ну, а вдруг помрет…  Его допросить сначала надо! Откуда он — оттуда или сверху?

— Все равно ничего не видит да и не скажет. Потащили дальше!

Да уж! Страшный сон обернулся не менее страшной явью!