Розовый Дождь

Все старички-карлики сели на свои места, но было видно, что каждому из них явно не по себе. Их розовые щечки побелели, губки и ручки дрожали, лбы и переносицы избороздили глубокие морщины…

— Что все это значит, досточтимый Совет Мудрых? — искусно изображая недоумение, громко спросил Люк. — Что происходит? Уж не боитесь ли вы вторжения из Леса? Уж не думаете ли вы малодушно, что Их Премудрость и Сообщество фей оставит нас на растерзание этих тварей? Когда я прятался в подвал я слышал громкий взрыв и я знаю, что его произвели наши небесные покровительницы — они защитят нас, не бросят, и нас…  Ну и вас тоже!

Однако внимательно глядя на старичков, он заметил кислое выражение их сморщенных, как печеные яблоки, лиц — они явно знали больше, чем хотели показать, однако никто из них и не попытался возразить на «правоверные» слова Люка.

— Кхм, кхм, кхм…  — опять прокашлялся Красный. — Ваш допрос, чужестранец, закончен. Мы видим, что вы оказались на территории нашего государства случайно. Мы скорбим о постигшей вашу родину участи. А потому мы не будем стирать вам память за то, что вы увидели здесь (хотя на это мы имеем полное право!), тем более, что ничего секретного вы и не увидели. Однако и отпустить вас обратно мы не можем. Тайны нашего города должны умереть вместе с вами. А потому мы определим вас в один из семи кланов нашего города и попросим вас остаться на вечном поселении у нас. Мы подберем вам девицу из нашего народа и вы станете нашим согражданином. Такие прецеденты у нас уже были. Думаю, Совет не будет возражать против моего предложения? — раздался одобрительный гул. — А чтобы вы не вздумали убегать…  — не успел Люк переварить все вышесказанное, как сзади к нему подлетели, видимо, получив соответствующий молчаливый знак, Эрл и Керл, и одновременно коснулись его спины своими электрическими прутами.

Удар был такой силы, что волосы Люка встали дыбом, а от его тела повалил пар — он рухнул без сознания на пол.

4.

Когда Люк пришел в себя, некоторое время он не мог понять, что с ним происходит — давно он не лежал на таких мягких перинах, под мягким пуховым одеялом, на подушке.

Он был чисто вымыт — от кожи пахло цветочными ароматами — , на нем — свежая ночная рубашка. Волосы пушились от чистоты и, судя по всему, аккуратно пострижены.

Люк ущипнул себя за щеку, чтобы убедиться, что это не сон, но видение не пропало.

Нет, он по-прежнему лежал в уютной круглой комнатке с оранжевыми обоями и такими же оранжевыми занавесками. Все здесь дышало чистотой, уютом, комфортом. Люк протяжно зевнул и потянулся — надо вставать. Все происшедшее накануне казалось каким-то идиотским сном…

— Госпожа! Госпожа! Господин Люк уже проснулся! — раздался какой-то металлический голос.

«Скорее всего, голем из домашней прислуги», — лениво подумал Люк.

— Да, да, я слышу уже! Он так сладко зевает! А у меня и завтрак уже готов…  А ну-ка поднимай-ка его, будем нашего Люка кормить! — раздался мягкий низкий грудной голосок какой-то невидимой хозяюшки.

— Почему это «поднимай»?! — возмутился Люк. Тон голоса невидимой девушки навел на него неприятные воспоминания о полугодовом плене в кокосовой роще, хотя, казалось, это произошло так давно, как будто бы в прошлой жизни. — Я и сам встану!

Люк сделал резкое движение и тут же закричал от боли.

— Тише! Тише! Тише! Люк, дорогой, только без резкий движений! Вколи ему обезболивающего, быстро! — послышались быстрые шаги, стук металла о паркет и в вену Люка вонзилась игла. Приятное ощущение покоя тут же расползлось от локтя по всему телу. Боль ушла…

— А теперь поднимай его, сади на кресло! Да осторожнее, железяка ты неуклюжая!

Люк почувствовал как осторожные руки из металлозаменителя взяли его как младенца и подняли с ложа и вот он оказался на мягком кресле с колесами и смог, наконец, увидеть свою хозяйку.

Ею оказалась довольна миловидная карлица, ростиком как и все остальные карлики — по пояс взрослому человеку — с копной апельсиново-рыжих волос, убранных под белый накрахмаленный чепчик, жизнерадостным розовощеким круглым личиком, курносым носиком, хитрыми и игривыми желтоватыми глазками, пухлыми ручками. Она была одета в длинное платье «колокольчиком» до пят оранжевого же цвета, поверх которого красовался снежно-белый, хрустящий накрахмаленный передник. Ручки у неё были белые, испачканные в муке, мука припорошила даже кончик её носика-пуговки, и пухленькие щечки и подбородок с ямочками. Она приветливо улыбнулась и присела в реверансе:

— Меня зовут Апельсинка из Оранжевого Клана! И я ваша супруга. Прошу любить и жаловать. А это мой помощник — голем Астур. Он будет вам помогать во всем, в том числе и в ваших, мужских, делах, правда? — тут она хитро подмигнула голему. — А я возьму на себя все остальное — буду вас прогуливать, кормить и…  ну, в общем все остальное. Мы вас вдвоем будем любить и уважать! Я думаю, мы легко сойдемся характером. Я не из строптивых…  — и тут Апельсинка радостно и заливисто засмеялась.