Рубиновый лес. Дилогия

– Чего ты хочешь? – спросила я прямо, глядя Селену в глаза. – Зачем губишь землю и труды крестьян? Зачем преследуешь меня? Зачем явился на летний Эсбат?

– Хотел тебя увидеть, – ответил он так, будто это было очевидно, и развёл руками. – А вот губить я ничего не хотел. Оно само. Тебя это расстроило? Обычно земля снова возрождается после того, как я ухожу, но, видимо, не в этот раз…

– Не в этот раз, – подтвердила я серьёзно, не скрывая пренебрежения в голосе, дабы Селен в конце концов заметил моё отношение и перестал так лебезить передо мной, позволив возненавидеть его с лёгким сердцем.

– Ох, прости. Кажется, я знаю, почему так. Не стоило мне есть кроличью девочку.

Горло предательски сжало, и мне пришлось немного помолчать, чтобы проглотить тот ком, который мешал словам вырваться наружу.

– Зачем ты её съел? – прошептала я в конце концов, и во рту растёкся кислый, как уксус, привкус тлена. Хагалаз была права – Кроличья Невеста умерла. Богиню детства, плодородия и добродетели беспощадно убили.

И всё, что сделал её убийца, заговорив о причинах этого мерзкого поступка, – это пожал плечами и виновато улыбнулся.

– Я был голоден.

– И это всё?

– Ну… Ещё она просила, чтобы я ушёл. А я не собирался уходить.

– Я тоже прошу тебя уйти, – выпалила я, и в висках бешено застучала кровь. Вдруг получится в кои-то веки обойтись без жертв и закончить очередную битву, даже не начиная её? Простым разговором, признанием… Возможно ли это? Возможно ли убедить, всего лишь объяснив? – Из-за тебя болезнь расползается по Кругу. Сначала ты похищал живых людей, а теперь плоды их, угрожая заморить голодом весь континент. Если ты можешь уйти и остановить это – уйди, прошу. У тебя есть половина моей души. Считай, я дарю её тебе. Живи, как желаешь жить, но вдали отсюда. За морями полно диких просторов…

– Нет.

Какое бы имя Красный туман себе ни выбрал, он по-прежнему был всего лишь проклятием – бесчувственным и эгоистичным. Волосы его, алые, всколыхнулись и укрыли плечи, будто бы кровь потекла вниз. Прекрасное юношеское лицо, которое он сотворил себе, сделалось пустым и непропорциональным, как у деревенского пугала, набитого соломой. Глаза его тоже остекленели. Смотреть в них, не давая слабину, было сродни смотреть в разинутую волчью пасть.

– Нет, я отказываюсь уходить, – сказал Селен снова. – Я хочу быть там, где ты.

– Зачем тебе я?

– Чтобы быть целым. Чтобы ты была целой. Чтобы мы просто были. Разве ты сама этого не хочешь? Там, на летнем Эсбате, ты поцеловала меня и сказала…

– Всё, что я говорила и делала на летнем Эсбате, предназначалось не тебе. Я думала, что танцую с Солярисом. Никто не смеет касаться меня без моего согласия, кроме него, – отрезала я, убив в зародыше всякую жалость к нему. Нет, нельзя жалеть. Нельзя быть доброй к тому, кто добр лишь к тебе, но ни к кому больше. – Ты ведь знаешь, кто я, Селенит? Я драгоценная госпожа Рубин из рода Дейрдре, королева и Хозяйка Круга, дочь Оникса Завоевателя от крови сидов. Пусть мы делим одну душу на двоих, но это вовсе не означает, что ты имеешь на меня какое-либо право.

– Чем я хуже Соляриса? – спросил Селен неожиданно, и я отшатнулась, закрутилась волчком на месте, когда он вдруг исчез. Темнота снова уплотнилась, захлопнулась, и лишь голос его, глухой и бесцветный, проникал сквозь неё вместо света: – Разве твой Солярис когда-либо делал ради тебя то, что сделал я?

– Ради меня? – повторила я в пустоту.

– Разве он когда-нибудь калечил и убивал целое войско с твоим именем на устах? Разве может тот, кто ни разу не содеял ничего подобного, знать, что такое настоящая любовь?

Вербеновая роща, усеянная трупами и частями разорванных тел. Две тысячи воинов Фергуса. Моим хирдам даже не пришлось разбираться с ними – только собрать их останки и предать огню, чтобы не дать разразиться болезням. Значит, Дайре оказался прав: то был акт не мести, а любви. Подарок, что Селен преподнёс, приняв мой облик и устрашив моих врагов. Всё, лишь бы я приняла его. Всё, лишь бы я полюбила в ответ.

– Ты ведь сама этого хотела. Узнав о войне, ты молилась о том, чтобы она закончилась, чтобы кто-то позаботился об этом вместо тебя…

– Ложь! О таком я никогда не просила! Я просто хотела…

– Мира, не так ли? И я подарю тебе его. Весь мир будет твоим. Только прошу, не отвергай меня. Мы оба родились лишь для того, чтобы заполнить пустоту друг друга.

Последнее раздалось прямо за спиной. Селен не мог коснуться меня, но стоял до того близко, что я почувствовала тяжесть на своих плечах, будто бы оказалась в плену его объятий. Лихорадочный шёпот, одержимый и болезненный, расползался по моей коже вместе с невесомыми поцелуями холодного дыхания.

– Я сделаю для тебя что угодно. Всё, что попросишь. Я даже позабочусь о твоих друзьях и близких! Исполню их потаённые желания, как ты стремишься их исполнять. Например, хочешь… Хочешь, я цветок от утомляющих его лепестков избавлю? Цветку, благоухающему лишь по ночам, больше ничего не помешает распускаться и днём. Обещаю! Я сделаю всё быстро, только подожди немного.