Рубиновый лес. Дилогия

– Если это правда, то всего вестниц должно быть двадцать четыре, – сказала я, возобновив шаг, когда заметила, что мы с Солом порядком отстали. – Рун в нашем алфавите столько же. Дагаз и Хагалаз – одни из них.

Сол только пожал плечами и снова сосредоточился на волчьем следе, к которому относился так же недоверчиво, как к моему плану следовать ему. Похоже, его не особо впечатляли что поведанная Хагалаз история, что людские боги, что Надлунный мир. Всё, чего он хотел (может, даже чуточку больше, чем я), – это поскорее вернуться домой.

Так, в регулярных перепалках друг с другом и болтовне мы прошли ещё несколько часов по отметинам животных когтей. След провёл нас через поле белоснежных колокольчиков, и, когда те вдруг зазвенели, я велела всем заткнуть уши, ибо в Круге поговаривали, будто звон этих цветов слышит лишь тот, по чьей смерти скоро будет бить колокол настоящий. После мы прошли и через поле сонной одури с таволгой, от сладкого запаха которых предательски слипались веки, и перешли через широкий каменный мост, не отражающийся в водной глади под ним. Затем миновали яблоневый сад – бледно-розовые плоды его оказались на вкус как сливочная карамель, когда я всё-таки поддалась на уговоры Мелихор и сорвала один. Небо за это время не изменилось, будто не собиралось темнеть. Ни солнца, ни луны, ни звёзд на нём не было – лишь кристально-голубое сияние и искристый свет, рассеянный по воздуху, точно пыльца.

Несколько раз я доставала компас Ллеу, чтобы проверить, куда указывает стрелка сейчас, но она лишь неистово крутилась, будто сошла с ума. Предположив, что компас мог сломаться при падении из колодца – через всю поверхность его до самого корпуса пролегала широкая трещина, – я горько вздохнула и спрятала его понадёжнее в складки карманов.

Нам ни разу не повстречалось ни путника, ни домов, но зато мимо то и дело проскакивали кролики в жемчужных шкурках с оленьими рогами и пролетали утки с крыльями как рассветное зарево. Всех их приходилось спасать от Кочевника с топором, поэтому мы толком не полюбовались ни теми ни другими. Один же раз нам повезло убедиться, что сид всё-таки не пустынен – мы услышали музыку тальхарпы с пан-флейтой из-за кустов янтарного кизила. Плясали и резвились там, за ветвями, вовсе не люди, а огни. Точь-в-точь такие, какими описывали жители туатов души утопленников: болотно-зелёные, шустрые и водящие хороводы, как крестьяне в летний Эсбат, которыми они когда-то были.

«Память о пыли» и другие трактаты умалчивали, что происходит с теми, кто не стал героем, заслуживающим взойти на остров Тир-на-Ног, или не прожил жизнь достаточно добродетельно, чтобы присоединиться к свите своего божества-покровителя. Убийцы, насильники и лицедеи отправлялись в Междумирье прямиком к Дикому в пасть; несожжённые воины становились драугами – восставшими мертвецами, охочими до чужой плоти, – а утопленники блуждали по мирам без тела и образа. Но что же становилось со всеми прочими? Теми, кто застрял где-то между ними всеми? Мы спорили об этом половину пути, и я предположила, что такие люди тоже попадают в сид и продолжают жить здесь, как жили раньше. «Почему же мы тогда не встретили ни одного из них?» – спросила Мелихор, и я пожала плечами, смиряясь, что не знаю ответа. Но моё мнение это не изменило.

В конце концов, кто-то ведь должен был посеять тыквенные поля, до которых мы дошли ещё спустя четыре часа – те простирались на многие лиги вокруг, будто застилая собою весь мир.

– Ух ты, сколько здесь тыкв! – воскликнула Мелихор восхищённо, вытирая тыльной стороной ладони подбородок, испачканный в соке морошки, кусты с которой она объела по пути. – Кто-то явно о них заботится, уж больно аппетитно выглядят. Ни трещин, ни пятен парши… Что думаешь? – Она пихнула локтем стоящего рядом Сола под рёбра.

– Откуда мне знать? Я что, похож на фермера?

Мелихор сощурилась, внимательно осмотрела Соляриса с ног до головы и нерешительно протянула:

– Да?..

Солярис закатил глаза и, не дослушав историю сестры о том, как удобно использовать драконий хвост вместо мотыги, приблизился к грядкам. Тесея сидела у Кочевника на закорках, порядком устав, как и мы все, но тоже не удержалась от любопытства и спрыгнула, чтобы потыкать веретеном в самую крупную и поспевшую тыкву, лежащую на боку. Они были такими оранжевыми и симметричными, что рябило в глазах. С пожухлыми листьями, выдающими зрелость, и одеревеневшими подсохшими ножками, вьющимися у земли. Все они располагались на равном расстоянии друг от друга, словно кто-то не поленился и шаги посчитать, прежде чем вложить в землю очередное семя. Однако, не считая косой телеги с сеном, стоявшей поблизости, рядом больше ничего не нашлось: ни амбара, ни пугала, ни хижин. Только тыквы. Очень много тыкв.

– Прихватим с собой парочку? – ощерилась Мелихор, потирая ручки над парой «близняшек» – двух сросшихся хвостиками овощей, абсолютно одинаковых и размером, и бороздами на кожуре.