Руфь (Без указания переводчика)

Мистриссъ Гогсъ суетилась вокругъ нихъ съ добродушными восклицаніями то на ломаномъ англійскомъ, то на сродномъ ей валлійскомъ нарчіи, звучавшемъ у нея также музыкально какъ русское, или итальянское. Мистеръ Бенсонъ, это было имя горбатаго джентльмена, лежалъ на соф, погружонный въ думы, пока мистриссъ Гогсъ хлопотала съ разными приготовленіями для облегченія его боли. Онъ жилъ у нея третій годъ кряду, и она знала и любила его.

Руфь стояла у небольшого, полукруглаго окна и глядла на дворъ. Мимо мсяца, по глубокому голубому небу неслись широкія, разорванныя тучи, будто гонимыя какимъ-нибудь духомъ бурь. Но не тутъ ждало ихъ дло; сборный пунктъ для нихъ лежалъ на востокъ, за безконечною далью, и туда-то неслись они, погоняя другъ друга надъ безмолвною землею. То черныя, то серебристо-блыя по прозрачнымъ краямъ, то пропуская какъ лучъ надежды, въ черный центръ свой, блдный свтъ мсяца, то снова растягиваясь въ серебряныя линіи, или снова сгущаясь въ непроницаемую мглу, ползли он вверхъ и исчезали за неподвижными горами. Он неслись но тому самому направленію, куда бжала и стремилась Руфь въ тотъ вечеръ; он вскор пройдутъ, въ своемъ быстромъ бг, надъ тою точкою земли, гд можетъ-быть спитъ въ эту минуту (весь міръ ея); а можетъ и не спитъ, можетъ быть думаетъ о ней. Въ ум у нея также была буря, которая рвала и путала ея планы въ такія же странныя и причудливыя формы, какія были передъ нею на неб. Если бы подобно имъ она могла понестись по ночному небу и догнать его!

Мистеръ Бенсонъ видлъ выраженіе ея лица и отчасти понялъ его. Онъ видлъ ея взглядъ, стремившійся въ свободное, широкое небо и подумалъ, что ее опять манитъ къ себ водяная сирена. У него въ ушахъ все еще журчала ея губительная псня. Онъ подозвалъ Руфь, моля Бога чтобы слабый голосъ его былъ услышавъ.

— Милая моя леди, мн бы нужно о многомъ поговорить съ вами, а Богъ отнялъ у меня силы именно теперь, когда он мн боле всего нужны. Гршу я, говоря это, но умоляю васъ во имя Бога, потерпите здсь только до завтрашняго утра.

Онъ глядлъ на нее, но лицо ея было неподвижно, и она молчала. Она не была въ силахъ отказаться до утра отъ своей надежды на избавленіе.

— Боже! помоги мн! тоскливо произнесъ онъ: — ее не трогаютъ мои слова; и онъ упалъ на подушки, не выпуская ея руки. И точно, слова его не коснулись ея слуха. Въ душ ея бушевала буря, наполняя умъ ея убжденіемъ, что она отверженное созданіе. На священныя слова «во имя Бога», гордо отвчалъ ликовавшій надъ нимъ побду демонъ: — какое мн дло до Бога?

Мистеръ Бенсонъ раздумывалъ объ умиротворяющемъ вліяніи религіи, вліяніи, которому подчинялось его собственное сердце; но тутъ онъ нашолъ его безсильнымъ. Тайный голосъ шепнулъ ему иное.

— Я требую во имя вашей матери, началъ онъ: — жива ли она или нтъ, чтобы вы не уходили отсюда, пока я не буду въ силахъ переговорить съ вами.

Руфь опустилась на колна въ ногахъ у софы и зарыдала. Слова его дошли до ея сердца, и онъ не ршился продолжать. Наконецъ онъ сказалъ:

— Я знаю, что вы не уйдете — вы не можете уйти когда я прошу васъ ея именемъ. Вы не уйдете, нтъ?

— Нтъ, прошептала Руфь и въ сердц у нея сдлалась страшная пустота: она отказалась отъ послдней надежды. Она казалась теперь спокойною; ей уже не къ чему было стремиться.

— Теперь вы сдлаете то что я вамъ скажу, произнесъ онъ кротко, но тмъ безсознательно-увреннымъ тономъ, какимъ говорятъ, найдя тайную силу подчинять себ умъ другого человка.

Руфь тихо сказала: «да». Она была побждена.

Мистеръ Бенсонъ кликнулъ мистриссъ Гогсъ и та тотчасъ явилась изъ смежной лавочки.

— У васъ есть мн кажется свободная комната, гд спитъ ваша дочь. Я убжденъ, что въ позволите вотъ этой леди переночевать тамъ сегодня; я сочту это за величайшее одолженіе. Будьте такъ добры, отведите ее туда. Подите, дитя мое. Я твердо полагаюсь на ваше слово не уходить отсюда не переговоривъ со мною.

Онъ умолкъ, но поднимаясь на ноги чтобы исполнить его волю, Руфь взглянула сквозь слезы ему въ лицо. Губы его шевелились въ нмой, горячей молитв; она поняла, что онъ молится за нее.

Онъ не могъ заснуть въ эту ночь, хотя спокойное положеніе облегчило его боль. Передъ нимъ, какъ въ бреду, развертывались возможныя въ будущемъ событія, принимая самыя странныя и причудливыя формы; онъ видлъ Руфь во всхъ видахъ и мстностяхъ; обращался въ ней со всмъ что только могъ придумать наиболе способнаго тронуть ее и расположить къ раскаянію и добродтели. Подъ утро онъ заснулъ, но и сны его были полны той же мысли: онъ хотлъ говорить, но звукъ не давался его голосу, а она бжала, бжала безъ остановки къ черному, глубокому пруду.

Но виднія стушевались въ глубокомъ сн. Мистеръ Бенсонъ былъ пробужденъ стукомъ въ дверь, какъ-будто уже повтореніемъ слышаннаго имъ сквозь сонъ.

То была мистриссъ Гогсъ. Она вошла при первомъ слов позволенія.

— Ахъ, сэръ, вдь молодая-то леди кажется очень больна; не пойдете ли вы со мною къ ней.

— Чмъ она больна? спросилъ онъ, сильно встревоженный.

— Какъ-будто совсмъ спокойна, сэръ; но мн кажется, что она ужь умираетъ, вотъ что, сэръ.