Руководство к действию на ближайшие дни

Он прошел еще несколько шагов – и, как в каком-то старом сне, вытянул пистолет и стал махать им во все стороны. Толпа разбежалась, а он потащился дальше. Стал спускаться к дороге.

Он хотел перейти ее как можно быстрее, но ноги не слушались его. Он чувствовал себя все более и более подавленным. Отчаяние парализовало его. Так всегда бывает, когда выпьешь, – он знал. Если бы только у него было время оклематься.

Он услышал, как приближается какая-то машина. Повернулся и увидел ее. Она едет слишком быстро. Перепуганный водитель явно не успеет затормозить.

Если ты не можешь думать об успехах – по крайней мере, не зацикливайся на поражениях, которые потерпел не ты. Если поражение – то хотя бы точно твое.

Ты не сумел уберечь ее.

Не смог сохранить ее.

Какой позор.

Ты бросил ту единственную, которая у тебя была, а когда ее не стало – предал ее.

Его сбивает машина, и эта боль оказывается сильнее любой другой боли. Он чувствует сильный удар. Ты проиграл. Нужно было беречь ее, ты должен был ее защитить, ты…

Он чувствует, как его тело взлетает. Это – единственное твое поражение. Все остальные – чужие, ты их выпил. Но это единственное поражение, которое действительно важно.

И когда он приземляется на асфальт – после долгого, как во сне, полета, – он успевает ощутить, что шприц во внутреннем кармане его плаща разбивается, и капли «Ты посмотрел мне в глаза и сказал: „Я думаю, что ты спасешь меня от меня самого“» впитываются в рубашку – и пропадают навеки. Головой он сильно ударяется об асфальт, и все вокруг разбивается вдребезги.

Пройдет еще немало времени, и, когда он снова откроет глаза, он увидит, как к нему склоняется силуэт врача.

Этот силуэт будет ему что-то говорить о травме головы, о том, что он очнулся после комы, что у него нет документов; скажет, в какой больнице он находится, сколько он уже тут и как сюда попал.

И ему будет казаться, что он носится повсюду, потерянный, открывает двери, а за ними – безлюдные комнаты с вереницами пустых полок. И когда врач закончит говорить, он откроет рот и спросит:

– Кто я?

27

Ладно, смотри, нет смысла искать дальше.

Коктейля нет. Вообще нет никаких коктейлей.

У Вольфа были свои революционные открытия, ведь правда? Человек изобрел такие вещи, что, если бы я рассказал тебе о них, у тебя бы взорвался мозг, но древних коктейлей он не нашел. По крайней мере, в этом Стефан ошибался.

Более того, даже если бы у него имелся здесь какой-нибудь коктейль, я бы не советовала тебе выносить его отсюда. Вас поджидает Стефан. Он знает, что вы собираетесь приехать в музей и передать туда «кое-что важное».

Да, понятно, что можно сделать коктейли самим, смешать напитки и создать микс из воспоминаний. Если ты вдруг захочешь учудить что-нибудь подобное (многозначительное покашливание), погляди на один шкаф в ряду Н-22.

Сначала достань ключ – он находится в тумбочке у входа. Да, в этой низкой тумбочке. Она заставлена бутылочками, я знаю, но внизу лежит несколько связок ключей. Тебе нужна фиолетовая.

Потом дойди до ряда Н-22 и иди вдоль шкафов. Медленно. Не торопясь.

В какой-то момент на одной полке справа ты увидишь секцию за большими деревянными дверями.

Отопри их ключом из тумбочки.

Всё.

Не за что.

28

– Я не могу заплатить такую сумму, – твердо произнесла мадам Вентор.

Человек с карандашом за ухом, казалось, уже пришел в отчаяние.

– Но это нельзя просто обшить деревом, – сказал он, – мне придется заменить стойку. Здесь повреждена опора, а не только обшивка.

– Вы хотите, чтобы я заменила всю стойку, что ли?

– Вы только посмотрите на дырку внизу! Посмотрите!

– Дорогой мой, мне еще платить за ремонт стен, покупать столы и стулья – не говоря уж о ремонте пола. Даже не пытайтесь впихнуть мне паркет!

– Я что, виноват, что кто-то бросил вам сюда гранату? – пожал он плечами. – Ну, честное слово. Смотрите, если заменить стойку целиком, я могу сделать ее пошире. Здесь же даже некуда толком поставить кружку.

– Скажите, а вы хоть посмотрели, как мы называемся? Зачем мне стойка пошире?

Бен с Оснат сидели за одним из боковых столиков и следили за разговором.

– Похоже, он сейчас заплачет, – сказала Оснат.

– Сколько они уже говорят? Полчаса? – спросил Бен.

– У Вентор такое хобби – выносить мозг мастерам, пока она не получит все, чего хочет, – объяснила Оснат. – Ты бы видел, что она как-то раз сделала с техником, который ремонтировал нам кондиционеры. Этому парню повезло, что сейчас она в хорошем настроении.

С улицы доносились обычные утренние звуки. Бен и Оснат сидели и пили воду. Это было их молчаливое соглашение: в ближайшее время – только воду.

– Спасибо за вчерашний вечер, – сказал Бен. – Спасибо, что ты удержала меня в последнюю секунду.

– Пустяки, – ответила Оснат. – У всех такое бывает.

Они помолчали.

– Ты видел его глаза? – спросила Оснат. – Он был уже готов. Вольф знал, что делал, когда решил хранить эти воспоминания в запертом шкафу. Они сильно действуют. Интересно, как он это переживет.