Руководство к действию на ближайшие дни

Стефан видит, как у него мышцы ходят под костюмом. Такой качок, что этого не спрячешь. Такие же гигантские бицепсы были у того, который бил его еще в средней школе. Кукла Злата – так они все его звали. Он рвался ввязаться в драку, и это распаляло их еще больше. Раз в две недели кто-нибудь принимал вызов, и на одной из перемен его отводили за спортзал. Кто-то курил и смотрел, кто-то бил. Они старались не бить по тем местам, которые он не сможет потом скрыть под одеждой. Смеялись, обзывались. Иногда приносили гонг и инсценировали боксерский матч, со ставками. Он пытался дать сдачи, сопротивляться, но это только ухудшало его положение. Иногда, от скуки, они придумывали новые издевательства: насыпали пороху ему в карманы штанов, выливали на него солярку и угрожали поджечь. Пинали его, как футбольный матч. Если попадали между ног – это давало сразу два очка.

Проигрывал. Он всегда проигрывал.

– Босс? – Качок выглядел уже по-настоящему обеспокоенным.

Он не понимал, почему Стефан не реагирует, и шагнул к нему, при этом немного опустив руку с пистолетом.

Стефан знает, что сейчас случится. Он пытается крикнуть мужику: «Дурень, ты понимаешь, что делаешь?» – но не может выговорить ни слова. Да и в чем смысл? Бен совершает стремительное движение и со всей силы наносит удар. Девушка – только пассивный зритель. Но от ужаса она закрывает глаза, а в это время пистолет, который направлен на нее, и Зераха, который его держал, отбрасывает назад.

Женщины всегда уходили от него, вспомнил он. Бросали его резко, унизительно, публично, и чаще всего сменившие его кавалеры забирали их на машине прямо в его присутствии. Вычеркивали его из жизни, как из складок одежды вытряхивают крошки. Коротким телефонным разговором, не сдерживая радостного смешка: ура, избавилась. Ты мне не подходишь, сделай одолжение, ты ведь не думал, что это серьезно, ведь жить с тобой невозможно, а ты так и останешься неудачником, я чувствую это, когда я рядом с тобой.

И сейчас они проходят перед ним, как на параде. Лица, прически, глаза… И все они презрительно усмехаются. Он сам тоже презирает себя.

Перед его взором – девушка, которая до сих пор стоит на коленях, трое дюжих молодцов в костюмах, которые лежат на земле, и один молодой человек – сердитый, с покрасневшими от ярости глазами.

В глубине сознания Стефан уже начинает понимать. Он чувствует, что тонет, теряет интерес к происходящему. Зачем это вообще? У него никогда ничего не получалось. Постоянный рефрен его жизни – поражение. Он уже к этому привык. То, что сейчас здесь происходит, – это ошибка. Его обманули.

Это не победа – то, что он выпил.

Теперь лицо Бена прямо перед ним.

– Давай, – говорит он. – Может, выпьешь еще немного?

Он берет его руку, поднимает ее, фляжка касается губ Стефана. Тот хочет закричать, но привычка поднимать руки в нем уже так сильна, что он даже не сопротивляется. Он чувствует, как жидкость проходит в горло, а потом попадает в легкие. Он зашелся в кашле. Фляжка падает на тротуар возле музея, издавая металлический звук. Остатки жидкости проливаются между плитками. Стефан стоит, кашляет, пытаясь заполнить легкие воздухом, а Бен – прямо перед ним, смотрит на него тяжелым взглядом.

Ты ничтожество, ты идиот. Что ты о себе возомнил?

Ты не в состоянии это сделать. Ты не в состоянии сделать ничего.

Все, до чего ты дотрагивался, всегда рассыпалось и рушилось. Обернись, посмотри на свою жизнь. Все проекты, за которые ты брался, рухнули. Все отношения, которые ты пытался построить, были возведены на лжи.

Не важно, сколько ты работал, сколько пытался, сколько вкладывал, – ты всегда терпел поражение. Ты лузер, зачем вообще тебе пытаться?

Бен толкает его. Даже несильно, но Стефан падает на спину и ударяется головой о плитки тротуара.

Медленно, шаг за шагом, Бен подходит к нему и садится ему на грудь, прижимая своими ногами его руки к земле.

– Ну, как самочувствие? – спрашивает Бен. – А? Как самочувствие?

Он хватает Стефана за голову и немного приподнимает ее. Стефан смотрит на него потухшим взглядом.

– Как самочувствие, когда заранее знаешь, что нет шансов? – шепчет Бен. – Вдруг раз – и ничего с легкостью не получается, да? Не хочешь почувствовать себя в моей шкуре, а?

Он с отвращением отпускает голову Стефана – и она снова бьется о плитку.

– Ну? – кричит он. – Как? Больно?

Он поднимает правый кулак, на секунду задерживает его в воздухе – и обрушивает на лицо Стефана.

– А сейчас?

Потом бьет левым кулаком:

– А сейчас?

Стефан лежит под ним. Неподвижно. Не сопротивляясь. Лицо занемело от боли, но он даже не пробует издать какой-нибудь звук.

Удар кулаком справа.

– А сейчас?

И слева.

– А сейчас – больно?

Справа.

– Да?

Справа – слева – справа…

Сопротивляться бесполезно. Такие уж у меня гены. Бей меня. Прихлопни меня. Ведь даже покончить с собой я не сумел.

Ни таблетками, ни с помощью пистолета, который я принес в уборную в армии – и направил на себя. С моста в Лондоне я тоже не прыгнул. Даже достойно покончить с собой я не смог.