Русь неодолимая. Меж крестом и оберегом

За полночь поднялся ветер, небо разразилось грозой, низвергая на землю крупные капли дождя, раскаты грома сотрясали воздух и саму землю. Тут-то и повелел Мстислав идти на противника. Воины Ярослава едва успели исполчиться. И затеялась битва кровавая. Первыми ударили северяне, за ними иные пешцы. Вспышки молний озаряли ратное поле, высвечивали бледные, искаженные яростью лица, сверкали мечи, секиры, шеломы, кровь смешивалась с дождевой водой, обильно поливала траву. Несмотря на непогоду, темноту и напор врагов, варягам удалось отбить, а затем изрядно потеснить северян. Следом потянулись киевляне, за ними новгородцы. Все смешалось. С трудом удавалось различить, где чужие, а где свои, но вскоре буря начала утихать, рассвет медленно размывал темноту. Теперь Мстислав, сидя на буланом коне, ясно видел сражение. Видел, что варяги завязли в сече с северянами. Видел и то, что северянам долго не продержаться. Князь огладил усы, обратился к воеводе Сфенгу:

– Пора!

Вой боевых рогов полетел над полем брани. Мстислав вынул меч из ножен. Повинуясь сигналу, конные воины тмутараканского князя устремились вперед. Нацелились на врага копья, взметнулись над головами сабли и мечи. С криками, лихим посвистом и воем налетели свежие конные лавины на ряды новгородцев и киевлян, порушили строй, заставили бежать. Не помогла и конная дружина Ярослава. Великий князь киевский вынужден был спасаться бегством. Воины Мстислава преследовать их не стали, зажали в клещи варягов. Воеводе Якуну с трудом удалось пробиться и уйти с малым числом наемников. Мстислав вдогон идти не велел. Победа осталась за ним, так зачем посылать измученных воинов и коней ночью, в непогоду, по грязи, зачем продолжать лить кровь, ведь ее и так пролилось немало. Князь вложил окровавленный меч в ножны, слез с коня, обозрел озаренное утренними лучами солнца поле. Кругом, куда дотягивался взор, лежали тела убитых и раненых воинов, посеченных мечами, саблями, боевыми топорами, пронзенных копьями и стрелами. Мстислав в раздумье склонил голову. Подошел Сфенг:

– Почему не радуешься победе, князь?

Мстислав по давней привычке пригладил усы, промолвил:

– Как не радоваться? Вот лежит северянин, вот варяг, а дружина моя цела.

Не прав оказался князь Мстислав, пусть и немногочисленные, но потери в дружине были. В этой кровавой сече погиб от меча друг Дементия грек Терентий, здесь же сложил свою голову сын Редеди, предводитель касожской конницы Юрий. Война в очередной раз собрала свой недобрый урожай.

* * *

Ярослав собрал разрозненные остатки войска у Киева, но града отстаивать не стал, как и прежде, ушел от опасности на север, в Новгород. Мстислав же брата преследовать не захотел и на Киев не пошел, от Листвена вернулся в Чернигов. Тут и раздал добычу дружинникам и союзникам, как молвится: «Что в бою взято, то свято». Полон трогать не велел, привел в город, но долго держать не стал, как и в случае с касогами, позвал согласных в дружину, остальных отпустил. Раненых воев до полного выздоровления оставили в просторном пустом амбаре на княжеском дворе. Черниговцы их выхаживали, кормили. Война войной, а ведь в большинстве свои люди, да и иноземцев бы пожалели, у русского человека душа отходчивая, сердце доброе. Вот и Мстислав то и дело посылал к раненым нужное, чтобы скорее окрепли. Навестил раненых и Дементий. Выспрашивал, кто из Киева и не знают ли они Мечеслава. Один из них, муж средних лет, русоволосый, с серо-голубыми глазами, окликнул:

– Эй, молодец! Какого Мечеслава ты ищешь и зачем он тебе понадобился?

– Мне нужен человек по имени Мечеслав, который служил наемником в Царьграде. Это мой отец. Я никогда не видел его и ищу, чтобы это сделать.

Незнакомец, прижимая к животу окровавленную тряпицу, тяжело поднялся с соломенной подстилки, хрипло спросил:

– Уж не Дементием ли тебя кличут?

– Да, это мое имя, – удивленно ответил Дементий.

На глазах незнакомца блеснули слезы.

– Меня Витимом зовут, но в честь дядьки я был назван Мечеславом. Выходит, мы с тобой родичи. Двоюродник ты мне.

Дементий всплеснул руками, бросился обнимать родственника. Витим заскрежетал зубами:

– Погоди с объятиями, ранен я. Под Лиственом копьем живот проткнули.

Дементий отпрянул, извинительно сложил ладони перед собой.

– Прости!

– Ничего, от такого радостного свидания и боль легче переносится: – Витим опустился на подстилку. – Садись рядом, родич, нам с тобой много о чем перемолвиться надо.

Дементий послушно сел, спросил:

– Правда ли, что отец умер?

Витим кивнул:

– Так и есть. Уж два десятка лет прошло, как полег он от печенегов под Белгородом.

Дементий понурился. Рука Витима легла на плечо.

– Он всегда помнил о тебе и горевал, что не может увидеть, но все мы смертны… Мечеслав ушел, остались родичи: дед Гремислав еще жив, твой брат младший Никита. Ныне он в Царьграде правителю вашему служит, недавно весточку от него получили. Ты-то как в Чернигове оказался?