Русь неодолимая. Меж крестом и оберегом

Пришлось Дементию подробно поведать о смерти бабушки Минодоры, бегстве из родного селения, жизни у апелатов, о Константинополе, о том, как попал в Херсонес, а затем в Тмутаракань к князю Мстиславу. Рассказал о походе на касогов и на Киев. Закончил Лиственом.

Витим тяжело вздохнул:

– Вот ведь как господь судьбы людские устраивает, и тебя и меня под Листвен привел и в Чернигове дал встретиться, а ведь в этой битве мы могли погибнуть.

– Хуже того, мы могли друг друга убить.

– Верно молвишь, отвел бог от нас эту беду, – согласился Витим. После недолгого молчания спросил. – Дальше как жить собираешься?

Дементий пожал плечами:

– Пока Мстиславу послужу, а дальше видно будет.

– В Киев, в селище к родовичам наведаться не хочешь? Чад моих посмотреть. У меня их двое, дочь и сын.

В глазах Дементия вспыхнула радость:

– Я бы хоть сейчас!

Витим улыбнулся:

– Сейчас не получится, слаб я еще, мне дороги не осилить. Вот рана заживет, тогда и двинемся к Киеву.

Лицо Дементия вдруг погрустнело:

– Чтобы нам вместе в Киев отправиться, прежде дозволения у князя спросить надо, а Мстислав с Ярославом вражду имеет.

– Бог даст, помирятся, а ты дозволения все же спроси, может, отпустит тебя князь с родовичами повидаться…

* * *

Мстислав Дементия отпустил, и не с пустыми руками: велел ему доставить посаднику в Киеве письмо для Ярослава, в коем собственноручно написал: «Садись в своем Киеве: ты старший брат, а мне пусть будет эта сторона Днепра».

Глава пятая

Ярослав собрал воинов многих, и пришел в Киев, и заключил мир с братом своим Мстиславом у Городца. И разделили по Днепру Русскую землю: Ярослав взял эту сторону, а Мстислав ту, и начали жить мирно в братолюбии, и затихли усобица и мятеж, и была тишина великая в стране.

Повесть временных лет

Ярослав письмо от брата получил, но в Киев идти не захотел, мало ли что на уме у брата, без большой дружины соваться в стольный град не следовало, потому выжидал, собирал воев. Ярослав не шел в Киев, Мстислав не уходил из Чернигова, ни войны, ни мира, так более года и жила Русская земля. За это время Дементию удалось два раза навестить родичей. Первый раз побывал в Киеве, когда ездил отвозить письмо Мстислава. Тогда случилось познакомиться с Таисией, Надежей и двумя племянниками, детьми двоюродника Витима. Таисия приняла его как родного сына, немалую долю нерастраченной материнской любви она подарила Дементию, в ком текла кровь ее мужа. Второй раз Дементий вместе с Витимом навестил родичей в селище. Особо радовался его появлению старый Гремислав. Седой слепец время от времени просил его подойти, ощупывал руками лицо, плечи, переспрашивал, какого цвета у него глаза, волосы, беззубо улыбался, скрипучим голосом молвил:

– Это ж надо, радость мне выпала, перед смертью еще одного внука обрести!

Дементию, с малых лет оторванному от корней, такое отношение родичей грело душу, ласкало сердце. Казалось, что любовь, не данная ему отцом, теперь приходит через родственников. И все же мысли тянулись к дому, к родным горам, но пока был жив патрикий Адриан Малеин, думать об этом не стоило…

* * *

Через год после битвы под Лиственом Ярослав все же решился идти в Киев с большим войском. В начале весны следующего, 1026 года под радостные крики киевлян он въехал в столицу. Все ждали новой войны, но ее не случилось. Накануне лета князья договорились встретиться с малыми дружинами около Городца. Ярослав был не из робких и в битвах, и на охоте, но встречи с Мстиславом с глазу на глаз опасался, вдруг братец и его зарежет, как славного воина, касожского князя Редедю. Через послов договорились встретиться между дружинами, и чтоб с каждой стороны по пять воинов было. В телохранители к Ярославу попал и Витим, но услышать, о чем говорили князья, ему не удалось. Мстислав и Ярослав отошли от сопровождающих их телохранителей и долго о чем-то беседовали. Воины обеих дружин с особым вниманием и волнением смотрели на князей. Гадали, чем же окончится разговор? О чем договорятся? Быть новой крови или нет? Но вот князья обнялись, по-родственному, по-братски. Быть миру! Быть спокойствию на Русской земле! Взлетели над головами шапки и шеломы, радостные крики всколыхнули воздух:

– Слава Мстиславу!

– Слава Ярославу!

– Слава князьям русским!

И двинулась дружина к дружине. Не в битву ринулись, в объятия друг к другу.

Полюбовно разошлись братья, уже в Городце, поделили наследство отцово по Днепру. Решено было сидеть Ярославу в Киеве и владеть землями по правую сторону, а Мстиславу – в Чернигове и править левобережьем. Мало того, договорились помогать друг другу против врагов. О таком завершении разлада среди потомков славного князя Владимира мечтали многие, люди радовались миру, единению братьев, единению Руси.

* * *