Русь: от язычества к православной государственности

Климент пишет о том, что каждого человека бесы опутывают сетями вожделения богатства, власти и славы. Духовный подвиг заключается в том, чтобы противопоставить этим искушениям христианское смирение, веру во Христа, твердость духа христианина, устремленного в Царствие Божие. Безосновательны упреки Фомы в снискании Климентом славы. Смолятич пишет: «Чуднó, ты говоришь мне: “славишься”. Скажу тебе, кто хочет славы: те кто, кто присовокупляет дом к дому, села к селам, умножает холопов и крестьян… От всего этого окаянный Клим совсем избавлен. Вместо домов, сел, бортей, пожень, крестьян и холопов – только земля в 4 локтя, чтобы ископать гроб (могилу)…»[382]. Нестяжательство Климента было очевидным. Фома открыто клеветал на него.

Христос, подчеркивает Смолятич, наделил человека свободой воли не затем, чтобы он рвался к богатству и славе, а только затем, чтобы он не упал «на дно пагубы», а был устремлен к светлой истине и стал достойным Царствия Божия. Климент убежден, что снискание Царства Божия – подлинная цель и смысл жизни человека. Это фундаментальная идея христианства, которую развивает Климент в своем сочинении.

Климент различал «благодатное» и «приточное» богопознание. Первое доступно только святым. Второе требует труда размышлений и доступно всем христианам. Не просто читать Священное Писание, а думать, размышлять, постигать его смыслы и тайны. Тем самым Климент возводит разум в главное средство познания Бога. Смолятич – мастер аллегорий. Среди них он выделял образ премудрости, как символ Иерусалимского храма, построенного царем Соломоном. Он пишет: «Премудрость есть Божество, а храм – человечество, аки во храм бо вселися вплоть, юже приять от пречистыа Владычица нашея Богородица истинный наш Христос»[383]

. Следовательно, божественная премудрость пребывает в человечестве. Ее надо разглядеть, прочувствовать, понять. Отсюда богопознание во многом связано и зависит от самопознания, а также через «рассмотрение» и «разумение» окружающего мира.

Мир наполнен и пропитан Богом и, постигая его, человек постигает и самого Творца. Для Климента постижение Бога происходит через чувства и разум. Однако они не равнозначны: разум выше чувств, ум – «диктатор». Смолятич следует традиции, заложенной его предшественником митрополитом Иларионом. Он также противопоставляет закону – благодать. Если закон – внешнее принуждение к вере, то благодать дается свыше, самим Творцом и выражает внутреннюю духовную суть человека. Благодать – путь свободы, выбора человека, ибо Бог наградил его свободой воли. Бог любит свое творение и не допускает насилия над ним.

Климент Смолятич ставит в центр мироздания человека, наделенного разумом, способного к богопознанию, как сокровенной тайны бытия. Это было новое слово богословско-философской мысли Древней Руси. Таким образом, в Древней Руси появились мыслители, допускавшие разум в дела веры, ставившие вопрос об автономии разума в пределах веры, о соотношении религии и философии[384].

Одной из ярчайших фигур в элите мыслителей домонгольского периода Руси является епископ Кирилл Туровский (ок. 1130 – ок. 1182), мастер поэтического слова и глубокого религиозного чувства, страстный проповедник. Современники называли его «вторым Златоустом»[385]

. Кирилл Туровский оставил обширное литературное наследство. Ему приписывают авторство более сорока произведений. К шедеврам богословия и философии относятся «Притча о душе и теле», «Повесть о белоризце и о мнишестве», «Сказание о черноризском чине». В этих произведениях наиболее емко и разносторонне выражается мировоззрение, обличительные и нравственно-назидательные суждения автора[386].

Уроженец города Турова, причисленный к лику святых, Кирилл был родом из знатной семьи. Рано принял монашеский постриг и стал страстным сторонником аскезы, духовного подвига монашеской жизни, затворничества, строжайшего исполнения христианских заповедей. Буквально с детских лет он поражал страстью к чтению, которая не оставляла его до глубокой старости. Круг его чтения обширен – от классиков-мыслителей античной Греции до трудов византийских и отечественных богословов.

В своем творчестве, как отмечают историки, Кирилл Туровский опирался и использовал труды Григория Богослова (329–390), Кирилла Александрийского (376–444), Епифания Кипрского (310–403), Симеона Логофета (900–987), Тита Вострийского (ум. 378), Феофилакта Болгарского (1050–1107), киевского митрополита Илариона, Климента Смолятича и других корифеев христианского богословия и философии. При этом прямых повторений их мыслей в трудах св. Кирилла историки не обнаружили. Однако сам епископ Туровский в своих трудах постоянно подчеркивал, что все им сказанное идет не от него самого, а от святых отцов и священных книг[387].