Русская зима

– Реально влюбился… Их дом недалеко от кампуса, в гости меня приглашал. Там мама. И мама – такая тетечка… И домохозяйка, и профессор физики. Представляешь?.. И после нескольких ужинов она меня отводит и говорит: «Тодди сходит с ума от тебя. Он хочет сделать тебе предложение, но боится. Выходи за него. Оставайся здесь или забери в Россию. Он хороший парень, но здесь лишний. Он одинокий. Наконец он нашел тебя». Я офигела сначала, а потом стала думать, что, может, это судьба. Вот меня занесло в эту Айову, а здесь такой человек. И он похож на меня. То есть мы можем поговорить и о Достоевском с Толстым, и о Фицджеральде, и как-то успокоить друг друга тем, что вместе.

– А вы спали? – серьезным тоном спросила Оля.

– Да. Раза три.

– И как?

– Неплохо. Только постоянно как бы сдерживался… Нет, он очень эмоциональный, но и…

– Я понимаю. Это бывает. Особенно у иностранцев. Тем более первые разы… И что? Что тебя остановило?

– Домой сильно захотелось. Пьесу дописала, и прямо накрыло тоской. Ностальгией самой настоящей… И еще узнала, что Тодди иногда наряжается девушкой и так ходит по Айова-Сити.

– Зачем?

– Мама сказала, что так воспитывает характер. Но меня что-то этот факт окончательно отвернул…

– Ты ведь такая толерантная в этих вопросах, – хмыкнула Оля. – Геев защищаешь, любую свободу.

Серафима подумала, что она права, и ей стало стыдно. Тут же пришло оправдание:

– Да. Пока это не касается моего мужа. Если мой муж будет выходить в мини-юбке и на каблуках…

– А если он исправится после свадьбы?

– А если нет?

Графин был пуст.

– Повторите, пожалуйста, – попросила Серафима. – И пельмени с щукой. – И не дожидаясь, пока официантка примет заказ от Оли, пока отойдет, призналась: – Я в Новосибирске с мужчиной познакомилась. Мы уже были немного знакомы, но так… И я уверена: вот тот человек, с кем бы у меня всё сложилось. И я бы наконец…

– Женатый. – Не вопрос, а словно констатация.

– Да. Двое детей. В Москве живет.

Оля отмахнулась:

– Выбрось из головы.

6

А потом был клуб «Время Че». Гремела музыка, мигали разноцветные лампочки; Серафима скакала перед барной стойкой, пытаясь танцевать. Бармен готовил ей шоты. Серафима подхватывала, швыряла в себя… Во время последней вспышки сознания заказала «Яндекс-такси». Проснулась с удивлением, что она дома, в кровати, даже раздеться смогла.

Голова раскалывалась. Нет, иначе – то в одном участке мозга, то в другом взбухала боль, бросалась на череп, стараясь проломить его и вырваться наружу.

Слава богу, на столике была кружка, возле кровати бутылка с водой, а в тумбочке – упаковка аспирина. То ли заранее, до поездки, подготовила, то ли пьяная смогла сообразить. Опыт…

Больше всего, больше нелепого суицида она боялась спиться. Так, как спиваются многие женщины. Легко и просто. Нет, многим нужно зарабатывать на алкоголь, но ей-то теперь вроде и не надо. Спектакли идут в десятках театров, наверняка большая часть их еще долго будет в репертуаре. И значит, будут течь роялти. Вечером набухивайся, весь день отлеживайся, а вечером снова. Или дома, или в «Подкове», «Марусе», «Американке», «Бельмесе», у кого-нибудь в гостях. Спившийся драматург. Пруд пруди.

Да не драматург, а просто женщина. Женщина, у которой есть небольшой стабильный доход.

Во время последней ходки в психушку Серафима познакомилась с Ирой Бухаровой. Ее муж был известный хоккеист, в сборную не попадал – и хорошо, больше времени проводил дома, – но в своем клубе блистал. Зарабатывал прилично, и Ире показалось, что работать ей незачем.

Читала книги, посещала лекции, ходила в театры. Детей Бог им не дал, может, в этом и причина… В общем, Ира стала прибухивать. Розовое вино, небольшими порциями, но стабильно. Бутылка-полторы в сутки.

Муж долго не обращал внимания. Жена веселая, ухоженная, дома порядок, еда вкусная. Но однажды с ней случился приступ. Может, прибухивание стало причиной, а может, была предрасположенность… В общем, веселость переросла в нескончаемый поток шуток и смеха, Ирину распирало от идей, в своем монологе она перескакивала с одного на другое. Мужа некоторое время это забавляло, а потом он испугался и отвез Ирину к знакомому психиатру. Тот определил биполярку. Выписал лекарства, они не помогли, наоборот – Ирина продолжала хоть и меньше, но выпивать. Маниакальная фаза сменилась депрессивной. В итоге она угодила в психушку.

Повторения ее судьбы в последние годы Серафима очень боялась. Да, в общем-то, она тоже была такой…

Аспирин слегка помог. Появились силы открыть айфон. Первым делом проверила, не писала ли чего по-пьяни Игорю Петровичу, Лёне, Оле. Вполне могла оскорблять или пугать, что покончит с собой. Такое случалось… Нет, вроде в этот раз обошлось. Зато обнаружила в «Мессенджере» письмо от завлита Московского театра драмы и комедии: «Симочка, напоминаю, 17 декабря у нас премьера вашей “Берты”. Мы вас ждем. Дорогу, естественно, оплачиваем. Для проживания предлагаем театральное общежитие – уютный особнячок сразу за театром. Согласны?»