Русская зима

«Берта» была сейчас самой популярной пьесой Серафимы. Спектакли ставили один за другим буквально повсюду. В Москве – редкий случай для современной драматургии – «Берта» шла в двух театрах. Зритель, как сообщали, валил валом: история старухи-сибирячки из этнических немок, у которой завязалась любовь со стариком, приехавшим доживать век в деревню, трогала. И вот третий театр решил выпустить свою версию…

Серафима посмотрела уже спектаклей пятнадцать. Что даст еще один? Сейчас казалось невозможным не то что доехать до аэропорта и сесть в самолет, а дойти до туалета. Но впереди была целая неделя – успеет и в себя прийти (если снова не сорвется), и затосковать здесь. Да и в Москву хотелось… Москва ее всегда взбадривала, и многие друзья там жили. И Свечин тоже… Позвать его на спектакль? Она обещала в Новосибирске… В таком театре должны хорошо поставить. Пусть увидит, что она не просто случайная девчуля из Еката, попадающая на разные творческие тусовки…

И написала в ответ, что очень рада приглашению, обязательно приедет, и прикрепила скан паспорта для покупки билетов. Вернее, одного билета – туда. «Если что, можно будет пожить в общежитии дня три-четыре?» – «Какой разговор! Хоть неделю».

А потом, когда сопоставила числа, поняла, что если проживет в Москве до двадцать первого декабря, туда приедет Игорь Петрович с билетами в Португалию. Они ведь когда-то решили встретить католическое Рождество в Португалии. Игорь Петрович, помнится, составил целый сценарий этих дней – с «Мессой петуха», прыганьем через костер, Рождественской деревней в городке-замке Обидуш…

Потом Серафима отказалась, но билеты, ваучер на отель остались. И он будет ее уговаривать… А она никогда не была в Португалии.

7

Екатеринбург завален снегом, яркое солнце не греет, а кажется, только усиливает мороз. Небо голубое, как лед на озерах в тундре – когда снег сдувает, остается ровная, нежно-голубая поверхность. Но от этой нежной голубизны бегут мурашки – озноб пробивает, даже если смотришь, находясь в тепле.

Серафима сидит на заднем сиденье такси, которое везет ее в аэропорт. Смотрит в окно, слушает «Серебряную свадьбу». Бенька, вокалистка и автор текстов, поет с отчаянной бодростью:

Все дырки в заборе стали малы,Все деревья закрыли глаза,

Собаки дружат со мной, только когдаУ меня есть колбаса.А жизнь улыбается, жизнь называетсяСловом на букву «Ж»…

Дома за окном машины светло-серые, задубевшие. А деревья почернели, даже березы. Сейчас Серафима уверена: весной они не оживут. Не всякий мороз деревья могут пережить…

Сугробы. Они на ярко-белые – вчера шел снег, прикрыл копоть и грязь.

Вообще в Екатеринбурге редко бывают морозы. Те, настоящие. Но сегодня далеко за тридцать и солнце. И небо лезет в салон, заливает голубым, как джин из огромной бутылки…

Тьфу, какие ассоциации – сравнить чистое небо с голубым джином… А выпить хочется. Двое суток Серафима держалась, приводила себя в форму. Масочки, фрукты, долгий сон. До фитнес-клуба, в который у нее был абонемент, не дошла, но зарядку утром делала. И контрастный душ.

Но выпить хотелось. В Москве, конечно, будут и фуршеты, и богемные пьянки, но въехать туда – в Москву – нужно на коне, а не вползти измятой курицей…

В последний момент, уже собирая чемодан, большой, в который положила на всякий случай и купальник, крем от загара – Португалию все-таки не исключала, а там отель с бассейном, сауной, солярием – написала Свечину, пригласила на спектакль.

«Спасибо, – ответил без восклицательного знака, – постараюсь».

– Постараюсь… – Она ненавидела это слово, за ним ей всегда слышалось нежелание. Человек не хочет, но из вежливости, по обязательству…

– Ну и хрен с тобой, – глядя на эти два слова, прошипела зло, а потом, удивляясь своей алогичности, написала, что будет ждать его в фойе театра до второго звонка. И отправила. Айфон послушно гулькнул…

Место было у иллюминатора. Серафима привычно достала из сумки воротник Шанца, поставила телефон на авиарежим, спрятала глаза под маской для сна. Устроилась поудобней. И традиционно стала обволакиваться дремой под инструктаж бортпроводниц, медленное качение самолета к месту разгона для взлета. А потом, когда самолет взлетел – сон как отрезало. Навалилось щекочущее нетерпение. Скорей бы промелькнули эти два часа, скорей бы доехать до гостиницы, вернее, до общежития. Будет ранний вечер. Встретиться с друзьями. Может, позовут на какой спектакль. Нет, не пойдет. Лучше позвонит Даше или Мишке, или обоим. Посидят где-нибудь в центре. С лета никого из своих не видела. Из тех, с кем начинала лет десять назад.

Да, точно, ровно десять лет назад, в две тысячи шестом, Серафима первый раз приехала на «Любимовку». Еще не как участница, а как девушка участника – Ваня Башкирцев тогда написал пьесу «Герои», и его пригласили. Была читка, было обсуждение, Ваню хвалили, предрекали ему большое будущее. Будущее оказалось небольшим и недолгим…