Русские друзья Шанель. Любовь, страсть и ревность, изменившие моду и искусство XX века

– Пусть соревнуются. – Дягилев вставил в глаз монокль, с довольной улыбкой оглядывая толпу журналистов, художников и нарядных людей внизу. – Знаешь, забавно, – он понизил голос, – как Сережа Прокофьев говорит про музыку Стравинского? «Бахизмы с фальшивизмами»! Бахизмы! – Дягилев расхохотался, и люди в зале подняли головы, улыбаясь его смеху. – Фальшь-фальшивизмы!

– Боже, это же барон Жувенель с Мартой Бибеску. Злодей! – увидела Мися. – Они там с итальянским послом, пойду поздороваюсь.

– Сергей Павлович, пойдемте на сцену, все вас ждут! – позвали из «свиты Дягилева».

– Ну, идем с нами? – потянул он ее за руку. – Сережа Прокофьев нам поиграет свою музыку!

– Прости, я не могу, прости.

Мися впервые не праздновала парижскую премьеру вместе с труппой «Русского балета». Она провела этот вечер с Русудан.

* * *

Шанель вернулась в Париж из Биаррица, когда «Русский балет» был уже в Мадриде. Перед отъездом Игорь Стравинский зашел к Мисе, принес еще одно письмо для Коко и просил передать, что его семья очень благодарна за возможность пожить на вилле Шанель в Граше.

– Что-то ты завяла, – определила Шанель, встретив Мисю. – Давай-ка съездим в Ниццу на несколько дней, мне тоже надо отдохнуть наконец. Прокатимся, поболтаем. Заодно узнаем насчет этого дела – то, что ты говорила насчет подарков…

– Подарков?

– Сама же придумала. Княжна дала адрес, это около Канн, познакомимся с парфюмером из России.

Мисе не хотелось покидать Париж, даже ненадолго. Она почти каждый день встречалась с Русей и при этом следила, чтобы Жожо, наоборот, со скульпторшей не встречался или виделся только в ее присутствии. Оторваться от обоих у нее не было сил.

Но все же они отправились на юг на автомобиле Шанель, с ее шофером, бесцветным и молчаливым бывшим военным. В дороге Мися заставляла себя любоваться пейзажами, но утешаться природой у нее не получалось.

– Ты прочла письма Стравинского? – спросила Мися, когда они остановились выпить кофе.

– Да. Ты представляешь, как сильно он влюбился? – Шанель с улыбкой покачала головой.

– Ага, в твою силу и деньги, – буркнула Мися.

– А что, не может быть такого, чтобы я сама ему понравилась? – Коко раздраженно прищурилась.

– Вряд ли, – мрачно пожала плечами Мися. – Ну ладно, не знаю. Расскажи лучше про русских князей. Ты развлекала их в Биаррице?

– Мися, почему ты злишься? Ты сама ведь уехала, и, конечно, я была с ними. Мы катались с князем Дмитрием, потом был турнир поло. Они мне нравятся, и брат, и сестра.

Мися понимала, что напрасно грубит, но быть добрее у нее не получалось.

– Значит, с князем Дмитрием у тебя роман? – недовольно покосилась она на подругу. Мися хотела добавить: «Как быстро ты забыла своего Боя», но все же промолчала.

– Ну что… – Коко поболтала ногой, вытянула носок, полюбовавшись бликами на чулках. – Я скажу тебе так. Он слишком молодой, конечно, и знаешь, в общем-то, он мне не так уж и нравится. Н-но!

– Значит, ухаживал? – усмехнулась Мися. – Прямо искренне?

– Ты снова хочешь сказать, что интересоваться мной можно только из-за денег, которые я, в отличие от вас, других дамочек, научилась зарабатывать? – вспылила Коко и прихлопнула ладонью по влажной столешнице. – Надоели твои нападки, Мися!

– Извини, – Мися протянула руку через столик и положила на ладонь подруги. – Расскажи.

– Князь Дмитрий слабый человек. Может быть, от природы он и не был таким, и в любом случае не этого добивались его воспитатели. Мать у него, как и моя, рано умерла, отца и любимого брата расстреляли большевики, еще двух лет не прошло, представляешь?! Потеря кузена, российского императора, который, кстати, воспитывал его и любил как сына… все это его сестру, например, закалило – а Дмитрия разрушило, кажется. Он будто без жизненных сил; красивый, но беспомощный. И может быть, ты права, поэтому ему нравится быть рядом со мной. Я сильная. Дмитрию нужна опора.

– А тебе зачем?

Коко курила со спокойной усмешкой.

– Для продаж, конечно, – догадалась Мися и закивала с улыбкой.

– Сколько заказчиц, безродных богатых и титулованных, придут ко мне в магазин, хотя бы чтобы посмотреть на меня, если будут считать, что за мной ухаживает Дмитрий Романов? Его высочество! Другие прибегут в надежде встретить там его самого, – Коко хохотнула низким голосом. – Мой бог, уверяю тебя, ни у меня, ни у Дмитрия нет желания быть любовниками. По крайней мере, долго. Кроме того, – Коко смеялась и не могла остановиться, – у меня нет времени, а у него нет сил!

– Умно, – равнодушно констатировала Мися. Ей самой никогда не были нужны ухищрения и специальные расчеты, чтобы делать жизнь вокруг искрящейся. Расчетливость подруги впервые покоробила ее. «Черты простонародного происхождения все-таки, – усмехнулась она, глядя на упрямые завитки челки Коко, которая за лето отросла до бровей. – Хватать и использовать, ага. Принцам может это нравиться – они сами ведь не умеют вцепиться и удерживать, они наблюдают такой экземпляр с любопытством, во все глаза. Да и я тоже».