Русские друзья Шанель. Любовь, страсть и ревность, изменившие моду и искусство XX века

– Я даже обещала работу его сестре, – подмигнула ей Коко. – Мой бог, я помогаю принцу и принцессе выжить! Представляешь?! Не только гениальному Стравинскому!

Мися не отреагировала на самодовольный возглас, лишь спросила:

– Если уж ты помогаешь, не могла бы взять Русю, ну, Русудан Мдивани, в манекенщицы? Мне кажется, будет хорошо, если мы поможем их семье.

«Может, Руся заработает и уедет в Америку?» – размышляла Мися.

– Не знаю, – задумалась Коко. – Она высокая? Манеры хорошие?

– Не строй из себя идиотку! Ты ее видела в «Ритце» на завтраке.

– Я не помню ее, я ведь уже работаю с разными девушками, и, кстати, многие из них аристократки из России.

– Она красавица! Она тоже княжна! – вспомнила Мися главный аргумент.

– Надо присмотреться. Приходи с ней в рабочее время.

Всего одну ночь переночевав в Ницце и съездив к парфюмеру, они возвратились в Париж. Коко торопилась вернуться к работе, Мися – к мужу.

* * *

Шанель наметила показ новых платьев на пятое ноября и теперь работала каждый день с раннего утра. В небольшой душной комнате она сидела на высоком табурете у стола, заваленного рулонами с тканью и отрезами, с ножницами в одной руке и сигаретой в другой. Она часами сосредоточенно работала над тканью, накинутой на высокую манекенщицу. Рядом с Коко целый день должна была стоять пожилая женщина с хмурым лицом и всклокоченными рыжими волосами, Полетт, – она держала подушечку с булавками и запоминала все указания хозяйки. Другие манекенщицы, полуодетые, всего их было восемь, дожидались примерки в маленькой комнате по соседству, двери туда были закрыты. Полетт после команды Коко, вернее после ее кивка, выводила из соседней комнаты очередной «манекен», так хозяйка мастерской называла неулыбающихся красавиц.

Выводить красивых девушек на показах коллекций одежды придумал Шарль Ворт еще в конце XIX века. Но шить платья многие владельцы модных домов предпочитали, оборачивая ткань вокруг деревянных «болванок», и только готовые вещи перед показами подгонялись на манекенщицах. Шанель же с самого начала и до конца работала только с живыми моделями, заставляя девушек часами стоять неподвижно. Колетт однажды наблюдала и описала этот процесс, поражаясь терпению «молчаливых ангелов», их выносливости и сосредоточенной работе Шанель.

Всем, кроме хозяйки, полагалось молчать. Коко рассуждала, ни к кому не обращаясь, досадливо повторяя фразы, казалось, она все время сердится:

– Это никуда не годится… что за штуки здесь? Сколько раз повторять: спину надо выгнуть, а плечи слегка сдвинуть вперед. И зачем вы так напряглись? Расслабьтесь, наконец.

Девушка сутулила спину, но тут же рука Коко с напором упиралась ей в плечи, толкая вперед:

– Вот так надо стоять… Я повторяла и буду повторять, что не надо выпячивать декольте, это ни к чему совершенно. Здесь следует убрать, а здесь дать больше объема. Она что, торговец на ярмарке, зачем подчеркивать талию? Достаточно хорошего объема и защипов спереди, сзади тоже, усекли? – Не глядя на помощницу, Коко протянула руку, та вложила ей в ладонь булавки. – Как же трудно объяснить, если никто не хочет ничего понимать! Как глухие, честное слово, – ворчала Шанель.

Отвечать хозяйке не полагалось. Казалось, что девушка, над которой она колдует, не только не слышит, но и старается сдерживать дыхание. Только темные глаза помощницы, Полетт, время от времени округлялись, но старуха молчала.

– Я не терплю, и много раз говорила об этом. Когда в обтяжку – это вульгарно, ясно? Следите за моей работой внимательно, вот здесь объем можно оставить, даже надо. Я хочу видеть ее шею и запястья, это главное, неужели до сих пор не поняли?

– И вас не просили оттопыривать зад – вот так, вперед подайтесь! Но наклоняться не надо – я что, просила вас наклоняться? Спину держите! – шпыняла Шанель очередную красавицу. – Стойте прямо.

В момент, когда девушка опасно бледнела от напряжения и духоты в прокуренной примерочной, Коко произносила:

– Следующую позовите.

Не делая паузы, не размяв спину, Коко склонялась над платьем на другой девушке.

* * *

В полдень Мися и Русудан вошли в мастерскую на Рю Камбон. Хозяйка молча посмотрела в их сторону поверх очков и тут же занялась подолом белого атласного платья; сдвинув брови, сверля глазами ткань, она отрезала длину с такой решительностью, будто доказывала кому-то свою правоту. Поодаль на диване сидели две дамы – княжна Мария Павловна Романова с подругой.

Мися, зная порядки в мастерской Шанель, молча кивнула Марии Павловне и приготовилась ждать, когда Коко объявит перерыв. Русудан села рядом с Мисей и не отводила глаз от платья, над которым трудилась Шанель. Так им пришлось сидеть еще почти три часа. Девушки приходили и уходили, Коко кромсала ткань, ворчала, курила, туго закалывала складки прямо на моделях, мяла и растягивала отделку. Она не отвлекалась ни на минуту.

– Мэри! Мэри Шервашидзе! – подскочила Русудан, когда из соседней комнаты вышла высокая девушка с красивым лицом. – О привет Мэри, я так рада!