Русские друзья Шанель. Любовь, страсть и ревность, изменившие моду и искусство XX века

Несмотря на то, что подруга вела ее за руку, Мися дважды чуть не упала и шла теперь, положив руку на плечо Коко, а вторую выставив вперед. Из затхлого коридора они внезапно попали в сад с кустами роз и апельсиновыми деревьями. Они пересекли освещенную солнцем поляну и вошли в невысокую дверь, скрытую в тенистой галерее флигеля. Помещение флигеля казалось еще более старым, чем основное здание Академии, внутри пахло чем-то кислым, будто мокрой известкой. На протяжении всего пути они никого не встретили.

– У нас здесь реставрация и книги, – оглянувшись, сказал служитель и толкнул крашеную дверь.

Зал, в котором они оказались, был заполнен книгами от пола до потолка; повсюду были полки, ящики, сундуки, помещение напоминало склад. Служитель ловко протискивался между шкафов, стопок с фолиантами, громоздких столов, заваленных рукописями, они следовали за ним.

– Фу, какая пыль, – Коко попыталась отряхнуть манжет белой блузки. Мися чихнула.

– Их что, двое? – вдруг раздался низкий скрипучий голос.

– Все, вот, я вас привел и могу раскланяться, – сообщил служитель почему-то шепотом. – Извините, синьоры, – сказал он, пытаясь торопливо обойти Мисю и Коко, чтобы вернуться к двери.

– Почему вы пришли вдвоем? – снова строго произнес голос.

Мися и Коко увидели, что у окна, спиной к свету, сидит женщина с длинными золотыми волосами в красном платье. Ее лицо казалось молодым и странно контрастировало с голосом. – Я не делаю больше одного расклада за один раз, разве вас не предупредили, дрожайшие синьоры?

– Мы хорошо заплатим, мадам, – пролепетала Мися.

– Я могу подождать в саду, – предложила Коко и шагнула вслед за служителем.

– Стойте! – властно приказала дама. Она отвернулась, словно за окном кто-то ее позвал. Пауза была долгой, Мися и Коко разглядывали роскошные волосы венецианки.

– Хорошо, – со вздохом произнесла женщина, словно приняла непростое решение. – Можете остаться обе. Садитесь. – Когда женщина повернулась и вновь заговорила, можно было увидеть, что ее лицо покрыто морщинами и, скорее всего, она вовсе не молода, но пышные волосы и яркие светло-серые глаза делали ее облик светящимся. – Так, – властно обратилась венецианка к Мисе, грозно повысив голос, – вы все же сядьте, но вам вряд ли смогу что-то сказать.

Мися послушно присела на край сундука, робко и загипнотизированно глядя на мадам Эстер.

– Вы, – гадалка сделала жест в сторону Коко. – Буду говорить о вас, хотя… это превосходит мои силы, – она произносила слова монотонно, не сводя глаз с Коко, но взгляд ее, неподвижный и угрюмый, был направлен куда-то над головой Шанель. – Мне это неприятно. Но раз пришли, значит, так надо.

Мадам Эстер встала с кресла и оказалась гораздо выше Коко. Не приближаясь к Шанель, она вытянула к ней руки и стала делать пассы.

– Я снимаю влияние, а там снова вы. И снова. Вас не должно было быть.

– Что это значит? – воскликнула Коко.

Мадам Эстер приложила палец к губам.

– Вы вообще-то не должны были родиться, – произнесла гадалка таким тоном, будто подобное объяснение всех должно было устроить. Затем она обернулась к креслу, слегка наклонилась и взяла с сиденья колоду. – Сделаю расклад вам, – она снова указала пальцем левой руки в сторону Коко. – И посмотрим, может, что-то и прояснится.

– А мне? – пролепетала Мися.

– Вы же не случайно вместе, пожалуйста, молчите, – отрезала гадалка, снова усаживаясь и перемешивая колоду. При этом мадам Эстер что-то шептала, закрыв глаза. Часть колоды она отложила картинками вниз, другую часть стала раскладывать на круглом столике справа от себя. Время от времени, подняв голову, она вглядывалась в окно, где виднелись небо и облака. Посмотрев на разложенные карты, гадалка задумалась.

– Вы понимаете язык цифр, слушайте… э-э… мадемуазель, – мадам Эстер обращалась к Коко и смотрела только на нее. – Цифры вашей жизни 19 и 22, благодаря им вам удается все – из того, что люди называют успехом. И будет удаваться впредь. Масштаб действия этих сил в вашем случае удвоен: 22 – это сила, превышающая обычную человеческую. Ваша жизнь была бы более благополучной в области человеческих эмоций, если бы вы умели останавливаться. Но вы не хотите и поэтому уже страдали и будете наказаны в будущем. Что касается вашего Солнца, оно тоже двойное, и если переводить на понятие земного времени, могу только сказать, что с девятнадцатого все началось и продлится до двадцать второго.

– Было всего три года успеха – и кончено?

– Я говорю про столетия, помолчите. Про столетия, разумеется, – мадам Эстер снова уставилась в карты, словно проверяя. – Вы в девятнадцатом веке родились, правильно?

– Я проживу двести лет? Вы шутите? – нервно рассмеялась Коко.

Мадам Эстер посмотрела на нее тяжелым неприязненным взглядом.

– Вы или ваше дело, какая разница.

– Но она… Ты же любишь цифру пять! – не выдержала Мися. Было неудобно сидеть на крышке сундука, шелковая юбка скользила, и Мися съезжала на пол.

Мадам Эстер внимательно вглядывалась в расклад.