Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

26 апреля 1937 года при освящении построенного храма в скиту во имя Всех Святых, в земле Российской просиявших, отец Алексий был возведен в сан архимандрита. Впоследствии, когда стало очевидно, что русская эмиграция не может оказывать достойную помощь монастырю, отец Алексий приложил немало усилий, чтобы возвратиться на Афон. Но безуспешно. Хотя руководство монастыря несколько раз просило Кинот разрешить ему вернуться в обитель, но Кинот не давал разрешения на его возвращение, ссылаясь на его возведение в сан архимандрита вне юрисдикции Вселенского Патриарха. Но, несмотря на это, отец Алексий не переставал поддерживать духовную связь с Афоном и постоянно переписывался с игуменом Мисаилом. [383] С 15 октября по 26 ноября 1937 года он смог посетить Афон как паломник, что было большим утешением для соскучившейся по Афону его души.

Преставился отец Алексий в 1945 году.

Схимонах Нил (Гарбарь)

Схимонах Нил (в мiру Наркисс Евстафьевич Гарбарь) родился в 1863 году в селе Ясковцы Кременецкого уезда Волынской губернии. Имя его матери Татьяна. Именно она стала его первой учительницей и наставницей. Именно она зажгла в его сердце пламенную любовь к Богу. Еще совсем мальчишкой он мечтал о монашеской жизни, и когда ему исполнилось 16 лет, он ушел из дома и стал бродить по святым местам России. В Киеве он встретился с монахами из Афона и вместе с ними в 1879 году приехал на Святую Гору.

Сначала он жил в каливе с одним русским старцем на Капсале, который постриг его в мантию с именем Нил. После смерти своего старца в 1907 году отец Нил поступил на Новую Фиваиду, где его постригли в схиму с тем же именем. Здесь почти 25 лет он жил в отшельнической каливке и вел строго безмолвную жизнь. Лишь изредка беспокоили его посетители.

Об одном таком посещении сообщает нам писатель Б. Зайцев: «Отец Петр провел нас к отдельно стоявшей, среди фиговых деревьев, крохотной каливе.

– Здесь живет пустынник отец Нил, – сказал он мне. – Вот, извольте взглянуть.

К нам вышел старик с воздушно-снеговым обрамлением лысого черепа, в накинутой на плечи как бы малороссийской свитке, покорный и несколько удивленный. Глаза его, ровно-выцветшие, с оттенком вечности, слегка слезились. Он опирался на высокую палку.

– Простой человек, из крестьян, – шепнул отец В., – много лет здесь в одиночестве спасается. Насчет беседы – не особенно речист; а живет подвижнически...

Мы вошли в его хатку. Все было предельно бедно и убого. Ложе – почти голые доски. Но и у него моленная, иконки... Сам отец Нил имел вид несколько изумленный – точно казалось ему странным, почему это им, человеком незамечательным и уединенным, интересуется приезжий из-за моря. Частью и меня смущало, как это мы вторгаемся в чужую чистую и высокую жизнь Но утешала цель. Ведь не простое же это любопытство!

Отец Петр, поглаживая свою редкую буренькую бородку, сказал ему:

– Отец Нил, ты бы гостя фигами своими попотчевал.

Отец Нил слегка смутился и покорно полез куда-то в темноту, в чуланы. Мы вышли на воздух.

– Как же он тут живет?

Отец Петр тихим своим голосом ответил:

– А вот так и пустынножительствует... уже лет тридцать. По ночам стережет монастырский виноградник от диких кабанов, чтоб не озорничали... Днем же Псалтырь читает, канончик тянет, молится... Место глухое, для пустынничества очень способное.

Отец Нил выбрался из своих чуланов в еще большей растерянности. Фиг не принес.

– Уж не взыщите, господин, не больно хороши... Уж что поделаешь...

– Да ладно, ладно, не беспокойтесь, отец. Извините, что потревожили. Мы ведь и проголодаться-то не успели.

Мы недолго пробыли у отца Нила. А когда его хибарка скрылась в кустах, отец Петр рассмеялся тихим, беззлобным смехом.

– Господи, ну чем только этот человек питается, прямо удивительно... И мы, скитские, не так сладко едим, ну а он...

– Да что ж такое?

– Хотя бы эти самые фиги. Они у него на цельный год запасены, больше ведь и ничего нет! И, не думайте, чтобы там хлебца, картошечки. А фиги-то зимой загнивают. Прямо ко рту не поднесешь, вся слизкая, запах... а он потребляет и всегда здоров, ведь это подумать только. Он, значит, и ходил, искал для вас, не осталось ли свежих. Куда там! С прошлого года лежат, разве убережешь? К нему и в чулан-то от смрада этого не войти.

Прихожу к нему однажды, слышу, кафизму читает. Прочел и за другую взялся. Думаю, дай кончит, не стану мешать. Сижу под окошечком. А он кафизму за кафизмой... Посидел я, думаю, время идет, и его перебивать не хочется... Оставил ему знак, что был, положил предметец, а сам домой, хе-хе... Кабанов своих стережет да Псалтырь читает, по тысяче поклонов в день выкладывает». [384]

29 ноября 1932 года отец Нил тяжело заболел и был вынужден оставить свою каливку и переехать в Руссик. Еще 13 лет пришлось ему бороться со своей болезнью, но все время был спокоен и уравновешен, за испытания все время благодарил Бога.

Преставился отец Нил 21 июля 1945 года.

Схимонах Иоанн (Попович)