Русский реализм XIX века. Общество, знание, повествование

Скорее всего, Писемский не ожидал, что эти публикации нанесут его карьере и литературной репутации настолько сильный удар, однако скандал этот не утихал довольно долго: например, в 1863 году отголоски этого конфликта все еще слышались в сатирических публикациях газеты «Искра», высмеивающих как самого Писемского, так и его тексты[1013]. При этом, несмотря на конфликт с критиками, Писемский оставался признанной величиной на современной литературной сцене: сборник критических статей Д. И. Писарева 1866 года начинался с рецензии «Стоячая вода. Сочинения А. Ф. Писемского», а также включал еще два обзорных анализа «Писемский, Тургенев и Гончаров» и «Женские типы у Гончарова, Писемского и Тургенева»[1014]

. Друзья писателя, среди которых были и И. С. Тургенев, и И. А. Гончаров, поддерживали его морально, о чем свидетельствует их переписка. После выхода «Взбаламученного моря» в 1863 году последовали еще четыре романа: «Люди сороковых годов» (1869), «В водовороте» (1871), «Мещане» (1877), «Масоны» (1880). Однако ни один из них не пользовался успехом, который можно было бы сравнить с фурором, произведенным ранними повестями и пьесами писателя.

Роман «Взбаламученное море», печатавшийся в «Русском вестнике» по частям с марта по август 1863 года, читатели и критики встретили с интересом, который достаточно быстро трансформировался в недоумение и даже неприятие полностью опубликованного текста[1015]. В 1862 году Писемский покинул должность редактора «Библиотеки для чтения» и, переехав в Москву, присоединился к редакции «Русского вестника» М. Н. Каткова. Несмотря на то что этот рабочий союз оказался недолгим[1016]

, в 1863 году Писемский отзывался о Каткове как о «герое»[1017], и идеологическая преемственность между «Взбаламученным морем» и опубликованной в 1862–1863 годах серией статей Каткова о пагубном влиянии нигилизма на современную культуру и политическую обстановку была очевидна для современников[1018]

.

На первый взгляд, мы имеем дело с типичным для периода 1860‐х годов романом, хорошо вписывающимся в общую картину литературно-идеологической полемики, которая развернулась тогда на страницах ведущих журналов. Однако реакция критиков – идеологических противников Каткова и «Русского вестника» была обусловлена не только политическими разногласиями. Текст романа вызвал и много эстетических претензий: больше всего критиков удивило возвращение Писемского к эстетике натуральной школы 1840‐х годов[1019]. Вдобавок в некоторых главах романа полемические выпады автора не только очевидно доминировали в структуре самого повествования, но и открыто управляли подчеркнуто реалистическим сюжетом, определяя развитие событий, поведение персонажей, динамику диалогов и систему образов.

Столь яркое «обнажение приема» отсылало одновременно к поэтике просветительских романов восемнадцатого века и к самым насущным дебатам десятилетия о политической роли литературы в обществе, утилитарном искусстве и допустимости присутствия элементов дидактики в реалистическом повествовании. Такой анахроничный контраст между формой и содержанием привел, как нам кажется, к появлению в поэтике романа специфических черт метафикциональности. Именно это и позволило Писемскому в пространстве литературного текста донести до читателей свое мнение об этих вопросах, тем более что к моменту публикации романа его репутация публициста была окончательно скомпрометирована[1020]

.

Несмотря на внушительное количество опубликованных произведений, в литературном наследии Писемского не так много текстов, проливающих свет непосредственно на его эстетические и философские взгляды[1021]. В их число входят, например, некоторые фрагменты из переписки Писемского, в частности с И. С. Тургеневым, А. Н. Майковым и Ф. И. Буслаевым, а также написанная в 1855 году рецензия на второй том романа Н. В. Гоголя «Мертвые души». В этих текстах, столь различающихся по жанру, манере выражения и практическому предназначению, Писемский последовательно обращается к, по-видимому, сильно волнующему его аспекту литературного творчества – проблеме практической несовместимости эстетических принципов реализма, определяющих правила реалистической репрезентации действительности, и дидактического начала в художественном тексте.

В 1877 году Ф. И. Буслаев, филолог, историк и исследователь русского фольклора, отправил Писемскому свою только что опубликованную «брошюрку» «О значении современного романа и его задачах». В ответ Писемский поделился с Буслаевым мнением не только о присланной «брошюрке», но и о жанре романа в целом, охарактеризовав свое послание как «исповедь своих мыслей и эстетических воззрений». В частности, он пишет и о проблеме дидактизма в романе: