Русско-японская война 1904–1905 гг. Секретные операции на суше и на море

Имеющиеся в нашем распоряжении источники не позволяют с точностью установить, когда и при каких обстоятельствах у Циллиакуса и Акаси сложился план финансирования российских революционеров Японией, чтобы ускорить начало вооруженного восстания в России. Один из современных исследователей считает, что принципиально эта идея возникла еще до появления Акаси в Петербурге, и, предлагая российским оппозиционерам финансовую поддержку, японский разведчик выполнял указание Общества Черного Дракона, которое рассчитывало получить взамен сведения о состоянии русской разведки и вооруженных сил[504]. Как бы там ни было, судя по докладу Акаси, впервые они обсуждали эту проблему с Циллиакусом уже в феврале 1904 г.

[505] Какое-то время такого рода переговоры Акаси вел, не имея на то формальной санкции не только Токио, но даже кого-либо из находившихся в Европе старших по должности и званию японских официальных лиц. В конце концов этот план получил поддержку со стороны посла Японии в Лондоне виконта Хаяси, а затем и японского Генштаба[506]

.

Дальнейшие события развивались стремительно. Уже в начале марта 1904 г. с рекомендацией Кастрена на руках Акаси отправился в Краков на встречу с Романом Дмовским, журналистом и членом Тайного совета националистической Лиги народовой, с которой финны поддерживали тесные контакты начиная с 1903 г. Обсуждение возможности участия Лиги в вооруженном восстании закончилось вручением Дмовскому рекомендательных писем к заместителю японского Генштаба генерал-лейтенанту барону Г. Кодама и одному из руководителей японской разведки генералу Я. Фукусима. Через считанные дни Дмовский отправился в путь и уже в середине мая прибыл в Токио, формально – в качестве корреспондента центрального органа Лиги журнала «Пшеглёнд вшехпольски». Здесь, по просьбе Кодама, он составил две обширные записки о внутреннем положении России и польском вопросе. Исходя из стремления руководства Лиги воспрепятствовать любой попытке образовать в русском тылу «польский фронт», Дмовский стремился убедить военное руководство Японии в ошибочности расчетов на использование польского национального движения для ослабления империи и предлагал ограничиться ведением пропаганды среди находившихся в Маньчжурии польских солдат с призывом сдаваться в плен.

Иную позицию занимала Польская социалистическая партия (ППС). В феврале 1904 г. ее руководство выпустило воззвание, осуждавшее захватническую политику царской России на Дальнем Востоке и с пожеланием победы Японии. В расчете на то, что ослабление царизма создаст благоприятную ситуацию для выхода Польши из состава Российской империи, Центральный революционный комитет (ЦРК) ППС взял курс на подготовку восстания в союзе с другими революционными национальными партиями. Уже в середине марта 1904 г., независимо от Дмовского и Акаси, член ЦРК В. Иодко представил план такого восстания послу Хаяси. Этот план предусматривал широкое распространение революционных изданий среди польских солдат русской армии, разрушение мостов и железнодорожного полотна по линии транссибирской магистрали, по которой шло снабжение русской армии в Маньчжурии. В апреле ППС пошла еще дальше, предложив регулярно поставлять японцам сведения о передвижениях русских войск и состоянии армии, основанные на сообщениях печати[507].

Эти предложения поляков посол Хаяси и военный атташе Утсуномия изложили в своей совместной депеше в Токио, но ответа не получили. Тогда в начале июля 1904 г. для продолжения переговоров в Японию отправился Юзеф Пилсудский. В представленном им в японский МИД меморандуме предлагалось создать японо-польский (в лице ППС) союз и была повторена прозвучавшая еще в марте просьба о предоставлении материальной поддержки на вооруженное восстание[508]

. Ответным шагом со стороны Дмовского, все еще находившегося в Японии, явилась новая записка с подтверждением своей прежней точки зрения. На этот раз Дмовский адресовал ее министру иностранных дел барону Комура Дзютаро, затем передал в Генштаб, и она была рассмотрена на заседании гэнро. Под влиянием аргументов Дмовского Пилсудскому было объявлено о нежелании японского правительства быть втянутым в польские дела, но для проведения разведывательной работы, диверсий в тылу русской армии и распропагандирования польских солдат ему было выделено 20 тыс. фунтов стерлингов, или 200 тыс. рублей[509]. На первый взгляд, для Японии это было весьма перспективное предприятие – по сведениям газеты «Варшавский курьер», поляки составляли до 40% личного состава некоторых русских дальневосточных полков[510].