Русское государство и его западные соседи (1655–1661 гг.)

Вместе с тем в том же письме Ордин-Нащокин высказывал и свое мнение, что следует «в свейскую сторону поступитца, что небольшое из чести». К этому времени уже полным ходом шли русско-шведские мирные переговоры, и знакомство с ними должно было показать русскому представителю, что, занимая такую позицию, он не сможет добиться быстрого заключения «вечного мира». На первом этапе переговоров снова на первое место выдвинулся вопрос о землях, занятых русскими войсками в Ливонии. А.Л. Ордин-Нащокин убеждал шведских представителей в том, что русские крепости на Западной Двине будут надежным заслоном от нападений польско-литовских войск на шведские владения в Ливонии («царского величества люди в здешних краех всегда будут»), за уступку «городов» царь выплатит деньги, между государствами установится мир и дружба, «и в торгу прибыль большая», «а в то число Господь Бог нагородит королевскому величеству с ыных неприятельских краев». Одновременно он предостерегал шведских дипломатов от заключения мира с Польско-Литовским государством: поляки постоянно нарушают мирные соглашения, кроме того, в их стране много «своевольных людей», которые не будут с ними считаться[2223]. Однако эти доводы не произвели впечатления на шведских комиссаров, настаивавших на возвращении утраченных земель («то наша последняя речь, чтоб наша земля опять нам в руку взять») и заявлявших, что иначе «вечный мир» между Россией и Швецией заключен не будет

[2224]. В переговорах назревал кризис, который мог разрешиться отставкой А.Л. Ордина-Нащокина, фактически отказавшегося следовать указаниям царя, но 2 апреля пришли официальные известия о смерти Карла Густава и переговоры были прерваны в связи с необходимостью для шведских представителей получить официальные полномочия от нового правителя государства[2225]

.

Наступившей паузой Ордин-Нащокин воспользовался, чтобы снова попытаться убедить царя в своей правоте. Одновременно он делился своими впечатлениями от хода переговоров и прогнозами на будущее[2226]. Сообщая царю об «упорстве» шведов, не желающих идти на уступки, он объяснял это «упорство» тем, что шведы знают о настроениях в Москве, о готовности советников царя отказаться от ненужных ливонских крепостей («А ныне, де, послы за неволю упорны, что от руских людей наслушено: та Ливонская земля к Великои России не надобна»). В своем ответе А.Л. Ордин-Нащокин упорно доказывал обратное. В 1660 г. уже не могло быть речи о новой войне со Швецией для приобретения «корабельных пристанищ» на Балтийском море. Речь могла идти лишь о сохранении за Россией тех ливонских земель, которые были заняты русскими войсками в 1656–1657 гг. А.Л. Ордин-Нащокин писал, что эти земли представляют собой значительную ценность. В Ливонской земле, — писал он, — «хлебные скудости из веку не бывало» и она может стать житницей России. Уже сейчас она снабжает хлебом и Псков, и Полоцк. Нужно лишь еще больше расширить площадь обрабатываемых земель («на гороцких полях и мызах учинить пашни»). Желая доказать свою правоту, А.Л. Ордин-Нащокин прибег к еще одному своеобразному аргументу. Если бы земли в Ливонии не были присоединены, «то уездные бы люди русские от збору солдат и недороду хлебного выбежали в Ливонскую землю», а теперь их задерживают и «с жестоким наказанием» возвращают на прежние месте

[2227]. Этот текст показывает, что существование в Ливонии развитого фольварочного хозяйства, производившего большое количество хлеба, часть которого вывозилась на европейский рынок, не прошло мимо его внимания и русский дипломат и воевода размышлял над тем, как использовать это хозяйство в интересах своей страны.

Что касается прогнозов на будущее, то Ордин-Нащокин ориентировал царя на то, что мирные переговоры будут идти медленно. Шведским послам придется ехать в Москву «от нового короля с обвещеньем» о его вступлении на трон, А.Л. Ордин-Нащокин готов после этого ехать в Швецию для переговоров о «вечном мире»[2228]

. Но, когда для этого придет время, «за море будет ехать на весну, а ныне не поспеть, корабельный ход минется». Царь может отправить послов и ранее, но тогда «им, де, за море ехать будет опасно». Шторм может занести корабли к Гданьску, где послы попадут в плен к полякам. Таким образом, по его мнению, мирные переговоры могли начаться не ранее весны 1661 г.

События в дальнейшем развивались не так, как думал Ордин-Нащокин, и ему не пришлось ехать в Швецию, но в одном он оказался прав: в русско-шведских переговорах наступила продолжительная пауза. Прервавшиеся в апреле 1660 г. русско-шведские мирные переговоры возобновились лишь зимой 1660/61 г. Если царь и его советники торопились с заключением мирного договора, то члены регентства при малолетнем Карле XI избрали другую линию поведения. Твердая позиция