Рыцарь Теней

— Мы с тобой никогда не ладили. Но и идея, чтобы меня так использовали, тоже не нравится.

— Хочешь, заключим перемирие, пока я не смогу понять свою роль в этой игре, и тогда — валим отсюда!

— А мне что за это будет? — спросил он.

— Я найду выход из этого чертова места, Джарт. Идем со мной рука об руку — или, по крайней мере, не вставляй палки в колеса, — и когда уйду, я возьму тебя с собой.

Джарт рассмеялся.

— Не уверен, что отсюда есть выход, — сказал он, — если только Силы не выпустят нас.

— Тогда ты ничего не теряешь, — сказал я ему, — и, возможно, увидишь мою смерть при попытке к бегству.

— Ты и в самом деле владеешь обоими типами магии — Образа и Логруса? — спросил он.

— Да. Но гораздо лучше у меня получается с Логрусом.

— А ты можешь использовать каждую против ее источника?

— Это очень занимательный метафизический вопрос, и ответа я не знаю, — сказал я, — и не уверен, что узнаю. Призывать сюда Силы опасно. Поэтому все, что у меня осталось, — это пара развешенных заклинаний. Вряд ли нас отсюда выведет магия.

— Тогда — что же?

— Не знаю. Хотя уверен, что не увижу полного расклада до тех пор, пока не доберусь до конца этой тропы.

— Ну, черт… я не знаю. По мне, так эта местность — вовсе не курорт, чтобы проводить здесь все свое время. С другой стороны, а что, если это единственное место, где я могу существовать? Что, если ты найдешь мне дверь, а я выйду из нее и растаю?

— Если призраки Образа могут появляться в Тени, я полагаю, сможешь и ты. Призраки Дваркина и Оберона явились ко мне еще до того, как я попал сюда.

— Это обнадеживает. А ты бы на моем месте рискнул?

— Но на кону — твоя жизнь, — сказал я.

Он фыркнул.

— Да уж врубился. Я пройду этот путь с тобой и посмотрю, что случится. Помогать не обещаю, но и мешать не буду.

Я протянул руку, но Джарт покачал головой.

— Давай не увлекаться, — сказал он мне. — Если мое слово не годится без рукопожатия, то оно не годится и с ним, так ведь?

— Наверное, так.

— И у меня никогда не возникало большого желания пожимать тебе руку.

— Извини, что спрашиваю, — сказал я. — Но не возражаешь, если я спрошу: почему? Меня всегда это интересовало.

Джарт пожал плечами.

— А почему обязательно должна быть причина? — сказал он.

— Альтернатива этому — неразумность, — ответил я.

— Или личная тайна, — отреагировал он, отворачиваясь.

Я вновь зашагал по тропе. Вскоре Джарт нагнал меня. Долгое время мы шли в молчании. Когда-нибудь, глядишь, я и научусь или держать рот закрытым, или выходить из игры, имея преимущество. Что, в общем, одно и то же.

Некоторое время тропа шла прямо, но казалось, что совсем невдалеке она исчезает. Когда мы дошли до этой точки, я понял причину: тропа огибала низкий выступ. Мы повернули и вскоре наткнулись еще на один поворот. Вскоре мы двигались по череде американских горок, быстро сообразив, что они облегчали довольно крутой спуск. Когда мы начали спускаться такими извивами, я неожиданно заметил яркую полосу, висящую на полпути к очередному повороту. Джарт поднял руку, указывая на нее, и начал было:

— Что… — как раз в тот миг, когда стало ясно, что это новый виток нашей тропы, но ведущий на подъем.

Потом опять мгновение ориентации — и я понял, что мы спускаемся в то, что казалось солидной впадиной. И воздух стал как-то холоднее.

Мы продолжили спуск, и чуть спустя что-то холодное и влажное коснулось тыльной стороны моей правой кисти. Я посмотрел вниз и в сумеречном свете, что окружал нас, успел заметить тающую снежинку. Через несколько мгновений ветер пронес мимо еще пару штук. И тут мы увидели далеко внизу нарастающее сияние.

Я тоже не знаю, что это,

 — пропульсировала в мой мозг Фракир.

Спасибо, — энергично подумал я ей в ответ, решив не рекламировать перед Джартом ее присутствие.

Вниз. Вниз и кругом. Назад. Назад и вперед. Температура все падала. Порхали снежинки. Поверхность скалы, по которой мы теперь спускались, начала поблескивать.

Забавно, но я понял, что блестело, лишь разок поскользнувшись.

— Лед! — объявил неожиданно Джарт, чуть не грохнувшись и ухватившись за камень.

Возник отдаленный гул, и он все рос и рос, приближаясь к нам. И пока он не настиг нас сильным порывом, не ударил в нас, до нас так и не дошло, что это был ветер. И холод. Он скользнул мимо, словно дыхание ледникового периода, и я, поежившись, поднял воротник плаща. Мы продолжали спуск, а гул следовал за нами, ослабший, но настойчивый.

Когда мы достигли дна впадины, стало чертовски холодно, и ступени то ли полностью покрылись инеем, то ли просто превратились в ледяные. Ветер выдувал непрерывную печальную ноту, и хлопья снега или дробины града летали вокруг.

— Мерзкий климат! — прорычал Джарт, стуча зубами.

— Не думал, что призраки так чувствительны к миру живущих, — сказал я.

— Призрак, подавись Преисподняя! — процедил он. — Я чувствую то же, что чувствовал всегда. Ты не думаешь, что тот — кто бы там ни послал меня перебежать тебе дорогу — мог, по крайней мере, предусмотреть эту возможность и приодеть меня по погоде?