Рыцари черешневого цветка (ЛП)

— Лучше бы я сломал себе шею… — сказал Дан очень смиренно и искренне. — Почему ты не бросил меня, Урсу?

Урсу был подавлен, а еще больше обозлен:

— Это я виноват! Я растерялся, словно бестолочь… Я же мог его положить, а не скинуть…

Лучия открыла коробку и испуганно посмотрела внутрь. Но не об этом аппарате думала она сейчас, а про вторую группу, о тех, кто был сейчас в пещере, и о тьме, и об опасностях, которые, может, угрожают им там, в подземном мраке.

— Может, еще можно чем-то помочь? — с надеждой посмотрел Дан на Лучию. — Горемыка! Если бы хотя бы были провод и шурупы… Ох-х! Охо-хо!

— Перестань скулить! — одернула его Лучия. — Пока надо найти место для привала, а потом…

Недолго осматриваясь, Урсу наметил зеленую полянку с густой травой, защищенную от солнца. Она была как раз возле подножия одинокого кургана, с которого можно было видеть весь близлежащий к пещере район. Там они и остановились на первый сегодняшний привал. Никто не думал об отдыхе, о пище, о разговорах. Это был печальный привал, когда головы их болели от бессилия, от страха и беспокойства. Прежде чем принять какое-то решение, трое обездоленных взобрались на вершину бугра, чтобы определить, где они находятся.

Массив, который защищал пещеру, незаметно отделился от нее, превратившись в параллельную горную гриву. Внизу, в долине, они увидели и речку с невиданным блеском. Итак, они не были, как считали перед этим, над пещерой! Лучия почти умоляющее посмотрела на Урсу:

— Пока мы будем копаться с аппаратом, ты не мог бы сбегать в долину?.. Так как это и для нас важно, и, думаю, для тех, кто в пещере. Нам надо подойти ближе друг к другу и сказать им, какой вид имеют горы… Ты можешь, Урсу?

— Это для меня игрушка, — ответил силач. — Через полчаса вернусь… и если хочешь доказательств, я принесу тебе ту кривую сосну, которая возле шахматного коня… Я же говорю — это для меня игрушки…

Однако это были не игрушки, так как впадина, в которую чуть не провалился Дан, на самом деле оказалась извилистой трещиной, которая отделяла место привала от остального массива. Чтобы пройти к шахматному коню (а к нему по прямой всего где-то сотня метров) и спуститься, надо было обойти трещину на несколько километров, и только эта дорога отберет минимум полчаса. Урсу решил сократить путь, но поскольку трещина оказалась весьма глубокой, а значит, спуститься нельзя было, и весьма широкая, чтобы просто перепрыгнуть, единственный выход — перекинуть мостик.

Не медля, Урсу взял длинную веревку, топорик, клубок веревки… и за несколько минут, использовав свою метательную силу и два деревца возле впадины, ему удалось создать веревочный мост через пропасть. После этого парень схватился руками за него и несколько секунд плыл над каменными джунглями.

Прежде чем Урсу пустился в дорогу, Дан подошел к Лучии и начал бормотать ей на ухо:

— Однажды я видел в цирке страшный случай… Упал воздушный акробат, так как в опаснейший момент одна девушка в ложе закричала, а он, бедняга, утратил равновесие…

Лучия приложила руку ко рту, чтобы заглушить вопль, предвиденный Даном: Урсу переходил пропасть, уцепившись за этот ненадежный подвижный мост.

Дальнейшие препятствия показались Урсу не достойными выеденного яйца. Валун, естественный ров или обрыв — они скорее разжигали его азарт и убивали монотонность головокружительного спуска. Урсу имел феноменальное ощущение равновесия. Он основывал свои движения не только на рефлекторных жестах и инстинктивных импульсах, не доверял он только случаю. Он имел способность молниеносно выбирать на полной скорости точки сопротивления, точки прохода и остановки. В самом деле, в этом он был большой мастер: определить в один миг пункты перехода, точки удара и сопротивления.

Выбрать именно нужную ветвь как простую точку перехода в прыжок: еще миг — и ветвь хрустнула бы; выбрать камень или выступ как точку встречи тела в падении: еще миг — и камень покатился бы, а выступ упал бы.

Еще ребенком он вызывал удивление своих приятелей умением падать с деревьев: на самом деле он не падал, а спускался с ветви на ветвь; или умением падать в отвесные и глубокие пропасти: на самом деле он не падал, а скользил, молниеносно используя невидимые неровности.