Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели

В каждом полигинном обществе имеется нехватка подходящих для брака женщин, и в этом заключается основной фактор, вызывающий конфликт поколений в Колорадо-Сити и Сентенниал-Парке. Старшие мужчины постоянно присутствуют на брачном рынке и, таким образом, конкурируют с молодыми мужчинами за партнерш из ограниченного резерва подходящих женщин. Эта напряженность между женатыми и неженатыми мужчинами влияет на то, как тут воспринимают подростков. Например, в 1960-х гг. местный полицейский… угрожал арестом всем неженатым мужчинам, которые не покинут общину. <…> Конкуренция за партнерш остра. Юноши понимают, что без поддержки и финансовой помощи со стороны своих семей (особенно отцов) они не смогут конкурировать со старшими мужчинами. Однако юноши знают, что если они не найдут себе девушку до окончания средней школы, то, скорее всего, у них ее никогда и не будет. Если девушки нет, они покидают общину, чтобы найти себе жену на стороне[388].

Эта картина до жути похожа на ацтекское общество, описанное Торибио. Но изображает она отнюдь не Мексику XVI в., а маленький городок на границе Юты и Аризоны в США второй половины XX в. Здесь антрополог Уильям Джанковиак описывает социальную жизнь полигинной общины мормонов, связанных с Фундаменталистской церковью Иисуса Христа Святых последних дней. Во многих отношениях эти мормоны-фундаменталисты мало чем отличаются от большинства американцев. Например, после дня, проведенного в национальном парке или торговом центре, они говорят за ужином на темы от увлекательности «Властелина колец» до пользы для здоровья льняного масла. Тем не менее здесь тоже присутствует математическая проблема полигинии (см. ниже), создающая резерв разочарованных, неженатых молодых людей, у которых мало перспектив и которые ничего не ждут от будущего. Эти «пропащие мальчики», как называют их мормоны, становятся проблемой для общества: вместо того чтобы жениться и стать надежными, трудолюбивыми отцами, они скатываются к преступности, насилию и наркотикам[389]

.

Чтобы понять могущество полигинного брака и его социальную динамику, нам сначала стоит рассмотреть человеческую природу и осмыслить брак людей Запада с точки зрения всего нашего вида.

«Особенный» институт

Вы уже, наверное, догадываетесь, что я хочу сказать: по-настоящему экзотичен не брак мормонов-фундаменталистов или древних ацтеков, а наш — людей Запада. Как и в случае с нашими основанными на родстве институтами в целом, на особенный характер западной моногамии можно посмотреть как с эволюционной, так и со всемирно-исторической точки зрения. Как вы увидите, брак людей Запада остается необычным даже в контексте прочих моногамных обществ[390]

.

Угадайте, сколько видов среди наших ближайших эволюционных родственников — человекообразных и прочих обезьян — живут большими группами, как Homo sapiens, и имеют только устойчивые моногамные связи?

Правильно, ноль. Ни у одного вида живущих группами приматов нет естественного эквивалента моногамного брака. Судя по сексуальной жизни двух наших ближайших родственников, шимпанзе и бонобо, наши с ними общие предки, вероятно, были весьма беспорядочны в половых связях и, скорее всего, вовсе не образовывали пар, не говоря уже о прочных моногамных союзах. Тем не менее, с тех пор как мы отделились от наших человекообразных кузенов, наш вид развил специализированный инструмент — психологию, ориентированную на создание устойчивых пар, — способствующий формированию между партнерами сильных эмоциональных связей, достаточно стабильных для того, чтобы побудить мужчин вкладываться в детей своих избранниц. Эта парная психология обеспечивает врожденную опору для брачных институтов. Однако природа этой опоры направляет их в сторону полигинных связей. Напротив, наша врожденная парная психология обычно не способствует широкому распространению полиандрического брака, то есть многомужества, хотя есть вполне веские эволюционные основания ожидать, что в обществах, где на него не наложено запрета, появляться он все же будет, пусть и с низкой частотой[391].