Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761

Следующим важным событием в череде свадебных празднеств было представление 25 августа оперы seria «Сципион» в Оперном доме возле Летнего дворца. Это было сочинение композитора Франческо Арайа на либретто поэта Джузеппе Бонекки. Куда более подходящий к случаю балет «Свадьба Психеи и Купидона» был представлен в интермедии. Присутствовали императрица, великий князь с великой княгиней, ее мать и дядя, принц Август Гессен-Гомбургский, наряду с другими видными гостями. Либретто для раздачи гостям было красиво издано в печатном виде на русском, французском и итальянском языках515. Но все же центральное событие придворных торжеств состоялось 26 августа – это был тот самый маскарад с кадрилями, что репетировались ранее. Этот сложный танец был составной частью бала, открытого в новом Зимнем дворце в 7 часов вечера. Танец составляли четыре кадрили, каждая в 17 пар, всего 136 человек. Как и рассадка гостей на вышеописанном банкете, партнеры в танце определялись по билетам. Кадрили вели великий князь, великая княгиня, ее мать и принц Август. У каждой группы были свои цвета – у великого князя розовый с серебром, у его жены белый с золотом, у ее матери голубой с серебром и у принца Августа бледно-желтый с серебром. После бала был банкет с рассадкой по номерам, причем каждая кадриль сидела в ряд. Императрица же отправилась обедать с графом Алексеем Разумовским в его резиденцию близ старого Зимнего дворца в компании сорока гостей

516.

Это описание создает картину красочного и хорошо организованного танцевального действа, еще одного свидетельства великолепия и богатства двора. Однако, как ни странно, послы и иностранные посланники на бал приглашены не были. В официальном отчете о празднике не указано никаких причин этого упущения517

. Если судить по описанию этого события в «Записках» Екатерины, то вряд ли этот бал представлял собой восхитительное зрелище, но на ее памяти, очевидно, сказались либо несчастливые события начала этого брака, либо давность лет. Так, хотя Екатерина хорошо запомнила своего партнера по танцам, графа Петра Ласси, она жаловалась, что там не было ни одного танцующего кавалера, так как всем им было от 60 до 90 лет. Она прибавляет: «…во всей жизни не видала я более грустного и безвкусного удовольствия, как эти кадрили: было только сорок восемь пар, по большей части хромые, или подагрики, или расслабленные, в громадной зале, а все остальные были зрители, в обыкновенном платье, не смевшие вмешиваться в кадриль; но императрица нашла это настолько красивым, что велела повторить кадриль еще раз»518. Это описание едва ли может польстить князю Н.Ю. Трубецкому (сорока восьми лет) или вице-канцлеру графу Михаилу Воронцову и П.И. Шувалову (обоим было по 35 лет) – это лишь некоторые из участников ее кадрили

519. Несомненно, описание Екатерины подходит некоторым из танцоров, учитывая их возраст и слабое здоровье, но ее воспоминания об этом празднестве, возможно, не совсем свободны от тех негативных чувств, которые она в дальнейшем испытывала по поводу своего брака.

В целом свадьбы в правящих домах были идеальной возможностью представить двор в выгодном свете, в виде зрелища, работавшего на нескольких разных уровнях. Подобный брак нередко олицетворял символический союз династийных интересов между двумя дворами, и если Россия как возможный партнер еще не вышла на уровень французского, английского или австрийского двора, то в конце рассматриваемого периода она, определенно, являлась уже авторитетной и надежной силой в Северной Европе520

. Свадебные торжества позволяли с блеском демонстрировать богатство и утонченность двора, а Санкт-Петербург теперь сделался сценой, достойной как внутренней, так и зарубежной аудитории. Свадьба наследника престола, конечно, вызвала отклики со стороны иностранных послов в России, а также в иностранной прессе521. Как явственно свидетельствуют заметки Санти, планирование свадьбы в 1745 г. охватывало многие аспекты ее проведения и внешней презентации, причем пример других европейских дворов оказал на него большое влияние. Таким образом, царские свадьбы воплощали в миниатюре растущее значение России и ее пригодность к роли потенциального союзника; кроме того, они показывали, что в подобных случаях в России придерживаются привычных в Европе цивилизованных обычаев.

ПОХОРОНЫ