Сердце феникса

В апартаменты принца Мерильена меня пропускают, а вот Киру, который меня сопровождал, приходится остаться в коридоре. Я краем глаза успеваю заметить, как вер и дроу-охранники обмениваются оценивающими взглядами. Мальчики, как всегда, в своем репертуаре. Лишь бы не начали выяснять, кто из них круче.

Зеркало стоит в кабинете, примыкающем к личной библиотеке принца. В крыле его высочества столько комнат и анфилад, что я чудом не заблудилась. Хорошо, что навстречу попались слуги-дварфы. Горничная, которая как раз протирала пыль, провела меня в кабинет и ушла, оставив одну.

Сажусь за стол, на котором высится стационарное зеркало связи, и впиваюсь на свое отражение. В доме у Брейна было похожее: тяжелая овальная рама, массивная подставка из черного мрамора. Зеркальная поверхность крепится на специальных шарнирах, как псише, чтобы ее можно было наклонять вверх и вниз, как удобно смотрящему.

Протянув руку, устанавливаю зеркало в нужном положении. Теперь только ждать.

Ожидание затягивается. Золотой метроном на столе отсчитывает секунды, секунды сливаются в минуты, минуты – в бесконечность. Мне уже кажется, что я сижу здесь битый час, и от безделья даже зубы начинают побаливать.

Где же носит Эрионара? Почему он так долго?

Не удержавшись, касаюсь рукой прохладной поверхности. И она неожиданно покрывается рябью под моими пальцами. Я испуганно отдергиваю руку, но уже поздно. Зеркало просыпается и гудит. Тихий, едва уловимый гул прокатывается по столу легкой вибрацией, поверхность зеркала постепенно разглаживается и темнеет.

Я не вижу, что находится передо мной, потому что на той стороне слишком темно. Но вот в зеркале мелькает горящий факел, и я понимаю, что смотрю на стену из шкур. Ее подпирают деревянные жерди, разрисованные белой и алой краской – любимыми цветами орков, считающимися боевыми.

Но затем вид в зеркале начинает меняться, демонстрируя внутренности шатра, словно кто-то поворачивает камеру. Я замираю, схватившись за край стола, потому что теперь вижу принца.

Мерильен стоит на коленях с опущенной головой. Всклокоченные серебристые волосы висят грязными прядями, закрывая лицо. Руки дроу заведены за спину, а толстая веревка обвивает его от плеч до самой талии. Но хуже всего то, что кто-то держит у его шеи огромный тесак. Я вижу темное лезвие, почти впившееся в кожу дроу.

«Камера» задерживается на оружии и медленно едет дальше, показывая еще пятерых дроу – тех, что отправились к Будгару вместе с Мерильеном. Они тоже стоят на коленях и спеленаты веревками, как и принц.

Невидимый «оператор» позволяет мне насладиться их жалким видом, а потом картинка меняется, словно зеркало быстро перевернули. В нем мелькает потолок из шкур, и наконец все заслоняет угрюмое орочье лицо.

До этого вблизи я видела орков лишь на гравюрах в учебнике по описанию рас. Они даже в Зале Суда не присутствовали, потому что держались особняком. Их земли считаются ничейными, лишенными покровительства асуров. Это безродные степи, вытоптанные стадами огромных гаялов.

И вот сейчас я имею честь лицезреть настоящего орка вживую. Причем, если интуиция меня не подводит, это сам Будгар Сломанный Клык – вождь вождей.

Лицо у него грубое, будто высеченное топором, и отталкивающее: обветренная, дубленая кожа, мощная квадратная челюсть с торчащими вверх клыками, короткий расплющенный нос, низкий лоб с тяжелыми надбровными дугами, в глубине которых поблескивают узкие глаза, и абсолютно лысый покатый череп.

На правом клыке вождя темнеет узор, будто кто-то выпилил его лобзиком. Кончик левого обернут в золотистый металл. Видимо, это и есть тот самый знаменитый сломанный клык, на который вождю надели золотую коронку.

Но главное украшение Будгара – безобразные шрамы: три широкие неровные полосы, начинающиеся где-то на макушке. Они идут через левую бровь и глаз. Один пересекает нос, второй – губы, а третий – подбородок. Заканчиваются они ниже правого уха, у которого, кстати, отсутствует мочка. Зато в мочке левого уха торчит варварская серьга из кости.

Именно она приковывает мой взгляд. Не жуткие шрамы, не оскаленные клыки, а именно эта серьга. И пока я, разинув рот, таращусь на нее, орк ухмыляется и разглядывает меня.

– Прекра-а-аснейшая, – тянет он с явной издевкой, – рад видеть тебя в добром здравии.

Звук его голоса заставляет меня отмереть и захлопнуть рот.

– Будгар Сломанный Клык? – беру себя в руки.

Скольжу по лицу орка бесстрастным взглядом, намеренно не замечая ни ухмылки, ни шрамов.

Он подается вперед, заслоняя все зеркало:

– Никак не признала? – и осуждающе цокает языком. – А вот я тебя сразу узнал, хоть и не видел ни разу.

Ну разумеется, как же меня не узнать? Тейтры же никуда не делись несмотря на то, что я лишилась магии. А последние дни они даже поблескивать начали. Садарн пояснил: это из-за того, что я стала понемногу впитывать сырую магию.

– Мне сказали, ты хотел видеть меня.