Сердце Мира

— А может два за три? — я потрогал рыхлый войлок серого одеяла.

— А давай, красивый, — неожиданно легко согласилась женщина. — Ты у меня первый сегодня, авось удачу принесешь.

— А ведь вы местная да? — спросил я.

— Только тссс! — закивала женщина, сноровисто упаковывая одеяла в тугой сверток. — Я всегда сюда торговать прихожу, потому что пошлин и поборов тут платить не надо. А одеваюсь так, чтобы жандармы не привязались. Вот, держи, сладких тебе снов, красивый, и подружку горячую!

Я пошел дальше, держа в руках неудобный сверток, и вдруг понял, что вот оно. Пульс. Я стал частью этой толпы, пришедшей в порт по делу. Я начал разбирать обрывки разговоров и выделять лица. Протолкавшись поближе к балаганчику, где выступали два мима, я обратился в слух.

— Корабль не пришел опять, боюсь, как бы в шторм не угодил, третий день жду…

— Договорились, завтра товар будет доставлен. Ну край, послезавтра…

— На шествие вчера ходил. Дурак будет принц, если на этой ведьме женится.

— …ложку стырил, гад, и недоплатил. Аристократ, мля…

— …так он же помер вчера! Посинел весь, будто отравили…

Бесхитростный тут в порту народ, хоть и разный. У меня создалось впечатление, что мирный договор здесь вообще никого не волнует. Я еще пооглядывался, попробовал вычислить тайных жандармов, потом плюнул и стал выбираться из толпы.

Глава пятнадцатая, в которой Райлу приносят записку, в которой некая неизвестная дама просит его о встрече. Удивленный Райл на встречу идет, где незнакомка предлагает ему кучу денег за незначительное поручение

Никакой от меня пользы. Слонялся полдня по городу, ничего интересного не услышал. Разве что сплетни про то, что «у ихней прынцесски под платьем хвост, а на ногах лошадиные копыта. Мамой клянусь, мне верный человек рассказывал!» В голове зияла пустота, в желудке урчало… Кстати о желудке! Я подошел к одному из вездесущих торговцев пирожками, протянул ему пару грошей.

— Эх, парень, зря ты в город приехал, плохо тут скоро будет, — горестно вздохнул торговец.

— Ммм? — только и смог промычать я, потому что в этот момент как раз откусил изрядный кусок от пирога и силился его прожевать.

— Колдуны опять появились, — шепотом проговорил торговец, склонившись поближе. — У нас теперь мир да любовь вроде с ними, но что-то не похоже… Так и шастают, проклятые. Зыркают, в капюшоны кутаются, будто их за версту не видно…

— А может показалось тебе? — я справился, наконец с куском пирога. — Мало ли у нас своих темных личностей…

— Да нет, — вздохнул торговец. — Кабы показалось… У меня жена в госпитале работает для неимущих. Ей за последнюю неделю туда больных доставляют с какими-то неведомыми признаками. Синие пятна по всему телу и бредовое беспамятство. Умерло уже тридцать человек от этой болезни, но никто про нее раньше и не слышал. А третьего дня я смотрю, а какая-то сволочь в капюшоне будто что-то рисует на двери моего соседа, скорняка Латара. «Эй, — кричу. — Ты что там делаешь, гад!» А он шасть, в подворотню. Я подхожу, а на двери ничего нет. А наутро Латар вместе с двумя сыновьями покрылись синими пятнами и их свезли в госпиталь. Вот так-то…

Я снова вернулся домой. Когда я в задумчивости поднимался по лестнице, меня вдруг окликнули:

— Эй, малый, ты что ли Райл будешь? — надтреснутым голосом спросила кастелянша. Если бы куклы могли стареть, они были бы похожими на нее, подумал я.

— Да, я Райл, — ответил я.

— Записку тебе передали, вот возьми, — старуха протянула мне конверт. «Райлу лично в руки» написано.

— Спасибо, — сказал я. Наверное Локки или Дита заходили. — А кто принес?

— Какой-то оборванец-недомерок. Карла, одним словом, — сломанной своей походкой кастелянша направилась к себе, а я в очередной раз поругал себя за то, что забыл спросить, как ее зовут. Я открыл дверь, вошел, сел на кровать и открыл послание.

«Дорогой Райл!

Вряд ли ты меня помнишь, мы виделись мимолетно. Но мне необходима твоя помощь и я прошу, нет, умоляю тебя о встрече.

Приходи сегодня или завтра в «Пенистый кубок». Змеиный рукав, близ Малой Тележной.

Буду очень ждать.

Я сама к тебе подойду».

Сначала я удивился. Потом испугался. Письмо неожиданно показалось мне зловещим. Кто из моей прошлой жизни пытается мне сказать, что моя тайна — это вовсе не тайна? Я сидел на сундуке, забыв задвинуть засов, да и вообще обо всем забыв. Буквы прыгали передо мной, как живые. Хуже всего было то, что я понятия не имел, когда именно вернутся мои товарищи.