Сергей Непобедимый

Существенных возражений Сергей Павлович на том совещании не услышал. Спорить с докладчиком никто не стал – приняли, как говорится, к сведению. Но по прошествии некоторого времени он заметил явные признаки перемен отношения к себе Бориса Ивановича и не в лучшую сторону. Даже многие годы спустя Непобедимый недоумевал, почему так внезапно Шавырин изменил к нему своё расположение. Причём узнавал он об этом иногда от третьих лиц или из выходящих распоряжений. Вот в один из дней выходит приказ по СКБ о соблюдении режима и в нём вводятся ограничения на посещение некоторых подразделений сотрудникам ряда отделов. И в этой запретной квоте оказывается де-факто начальник КБ-1 Непобедимый. Потом последовала череда новых притеснений Сергея Павловича без какого-либо объяснения со стороны главного конструктора и его прямого начальника.

Дошло до крайности, когда на заседании партийного бюро СКБ в повестку дня был внесён вопрос об ошибках Непобедимого в его основном деле – создании ПТРК. Обсуждать проблемы сугубо технического содержания через партийную призму – это переполнило чашу терпения Сергея Павловича. И он решился на некоторую демонстрацию своей твёрдости – решил уйти из СКБ. Начались переговоры о его переезде в Тулу, на родственное предприятие. Всё это быстро стало известно в Коломне, Туле и в столице. В итоге Непобедимый был приглашён к заместителю председателя Госкомитета Совмина СССР по оборонной технике С. А. Звереву. Сергей Алексеевич разговорил молодого коллегу, вник в ситуацию, поддержал его в аргументации и при этом решительно отказал ему в переходе в Тулу. Перед прощанием на той встрече Зверев пообещал через некоторое время справиться у Непобедимого о его рабочем настроении.

Как и о чём говорил зампред Госкомитета с Борисом Ивановичем по поводу невесть отчего возникшего непонимания с Непобедимым, осталось неизвестным. Но Сергей Павлович довольно быстро ощутил, что отношение к нему заметно изменилось в лучшую сторону. Он был этому рад и даже в мыслях не вставал в позу сильно обиженного, ибо уважал Шавырина, как главу уникального коллектива и как конструктора огромного масштаба, который доверил ему работу над первым советским ПТРК. Конечно, некоторое охлаждение отношений между Шавыриным и Непобедимым какое-то время сохранялось. Но по поводу проявленных амбиций двух конструкторов, быть может, уместно вспомнить одну библейскую истину и сказать – пусть тот, кто без греха, первым бросит камень в адрес двух творцов нашего оружия середины прошлого века.

В заключительной стадии испытаний «Шмеля» сотрудники КБ-1 сами себе усложнили задание и включили в него проверку ПТРК на воздействие зенитных орудий. На всех уровнях получили согласие провести эксперимент. На полигоне поставили мишени и подготовили всё для поочерёдного пуска по ним десяти ракет. Всё было рассчитано до мелочей. На безопасном для людей расстоянии поставили скорострельные зенитки с расчётами. Важно подчеркнуть, что артиллеристы были осведомлены о месте расположения комплекса и знали примерную баллистику полёта ракет. В назначенный момент испытание началось. Ракетчики пускали «Шмеля», а опытные зенитчики, которых подобрали специально для чистоты проверки, пытались их сбить. Подбили одну из десяти ракет, остальные успешно попали в мишени.

Воодушевление конструкторов по результатам этого опыта было полным. Прошло ещё короткое время, и вот наступил апофеоз нескольких лет усилий специалистов СКБ и ЦНИИАГа. Совмин СССР своим секретным постановлением от 1 августа 1960 года принял на вооружение Советской армии первый отечественный противотанковый комплекс «Шмель» в составе управляемого ракетного снаряда 3М6, боевой машины 2П26 на базе автомобиля ГАЗ-69 и боевой машины 2П27 на базе БРДМ.

Сергей Павлович охотно рассказывал о первой публичной демонстрации первого советского противотанкового комплекса. На оборонных предприятиях уже началось изготовление «Шмелей», когда в СКБ пришло приглашение принять участие в показе новейших видов вооружений для высших военных из армий стран Варшавского договора. Эта масштабная премьера выпала на раннюю весну 1961 года и состоялась на огромном полигоне подо Львовом, на Западной Украине, когда только-только сошёл снег. Стоит здесь заметить, что это была первая демонстрация «Шмеля» с приглашением военных из других стран – в данном случае только социалистических.