Северная Ведьма

– Понимаю твои сомнения, храбрая, понимаю, – кивнул Маррон. – Я и сам когда-то долго колебался, это предприятие казалось мне совершенной авантюрой… то есть чем-то невероятным, как сейчас тебе. Однако чем больше мы со Скьёльдом и его, гм, братом и сестрой обсуждали его, тем яснее я понимал, что одиночка скорее справится здесь, чем все объединённые Ордена. Представь себе, что тебе и твоим воинам нужно пройти через узкое ущелье, где на склонах засели вражьи стрелки. Ты ведь не поведёшь свой отряд под стрелы плотной толпой, верно? Вы пойдёте скрытно, рассыпавшись, стараясь не привлекать внимания и как можно скорее…

– Я поняла, хозяин. Однако дозволь вопросить ещё?.. А что получишь от этого ты? И что получит империя, если магия после бича Гарзонга сошла с путей своих?

Публий остановился. Если верить карте, они на месте: перед ними из чёрной почвы поднимались невысокие стены крипты, каким-то чудом полностью уцелевшей в катаклизме, только покрытой копотью. Но сквозь чёрные языки её проглядывал невозможный в этом мёртвом месте белый известняк с хафрского побережья. Следовало спускаться, пока ещё не стемнело, однако магу хотелось договорить.

– Что получит империя, орка? Империя будет жить и процветать. Ты не станешь спорить, что сила – это всё. Тот, кто может ею пользоваться – владычествует, прочие подчиняются. В империи не станет смут, вызванных неурожаями или пиратскими набегами. Сильная империя и другим не позволит нарушать мир и порядок в Араллоре – разве это не так? А что получу я… Славу, Шаарта. Место среди великих магов, чьи статуи украшают Капитул. Благодарность империи. Я ведь тоже служу – служу Корвусу так же, как ты служишь мне. Разве благодарность владыки не высшая награда для слуги?..

– Всё так, хозяин. – Орка потупилась.

– А ты, доблестная, после всего получишь свободу. Сможешь вернуться домой, к родным – мне известно, как это важно для тебя…

Она покачала головой:

– Нет, хозяин. Я умерла для клана и для племени, а мёртвые не возвращаются к живым. Мне не нужна свобода. Позволь… если мы останемся живы, позволь и дальше служить тебе.

Маррон немало удивился, но ответил искренне:

– Я буду рад, если ты останешься со мной, Шаарта – по своему, свободному выбору. А теперь идём, солнце уже низко.

* * *

Крипта походила на низкую хижину, где у старого Мошшога была устроена особая кумирня, в кою позволялось входить только ему. Лишь раз в году, на праздник Солнцеворота, один, самый достойный в семье орк имел право тоже войти туда и возложить приношение богам. Шаарта ходила – целых два раза, с хлебами, шкурами и жертвенной кровью, сваренной с ягодной мукой, и оставляла их на полочке перед деревянными идолами, выкатившими на неё белые нарисованные глаза. В кумирне было так же темно и тесно, как и в этой крипте, только не чернела дыра в полу – большое отверстие, неровное, с обвалившимися краями, откуда круто уходили вниз закопчённые ступени. Ну и пожарище же здесь бушевал…

– Нам придётся туда спуститься. – Хозяин обходил дыру кругом, расставляя вокруг синие кристаллы разных размеров. Некоторые сразу вспыхивали и горели ровно, некоторые мерцали, а иные так и оставались темны. – Пока, кажется, всё тихо… даже слишком тихо для такого места. Однако поглядим. Я иду первым.

С хозяином не спорят. Шаарта пропустила его, шагнула следом. Узкие ступени, человеческие, приходится ставить ногу боком. И проход тоже узкий, не развернуться – хозяин был прав, ему сподручнее идти впереди. Сабли здесь бесполезны, так что Шаарта достала из поясных кармашков два метательных ножа и держала их наготове.

Лестница спускалась глубоко; потолок нависал так, что орка чиркала по нему макушкой. Хозяин засветил факел, но впереди она ничего не видела, кроме отбегающей в испуге мохнатой пыльной тьмы. Да и не было там никого и ничего – Шаарта чуяла лишь странную силу где-то далеко, силу неживую и дремлющую.

Ножи она, однако, не убрала.

Спуск закончился глухой стеной, сложенной из кирпичей, очевидно, наспех: раствор наляпали неровно, в одних местах он вытек, в других его и вовсе не было. На стене начерчена углём сложная фигура, в середине которой невесть как держался чеканный медный амулет. Линии были яркие и чёткие, будто их провели только вчера – правда, осевшая на кирпичах пыль говорила об ином. От стены исходила та самая сила, которую Шаарта и учуяла издалека.

– Вот оно, – пробормотал Публий, освещая амулет. – Видишь, орка? Это Неснимаемая Печать. Причина того, что здесь давно никто ничего не ищет. Все тайны – за Печатью, а её невозможно взломать. Те, кто её накладывал триста лет назад, тут же и погибли. Их потом нашли и погребли с почестями, единственных, кто уцелел после катаклизма, но не дождался спасения…

Шаарта молчала. Что тут скажешь? Неснимаемая Печать – она, может, и Неснимаемая, но вряд ли хозяин добрался сюда с такими трудностями, чтобы просто рассказать об этом.