Северная Ведьма

Она ослабила мешавший приблизиться к устью щит до предела терпимости (жар обжёг шею, лицо, заставил закашляться), потянулась к вратам, и заклятие-замок впустило её, на редкость хитроумное, невесть кем поставленное заклятие, распутать которое у Госпожи так не вышло, только общий принцип понять. Оно пропускало кого бы то ни было только в одну сторону, внутрь, – а наружу из подземной темницы могли выбраться лишь немагические, слабые существа вроде людей. Такие, как она сама.

Но устье не втянуло её как обычно; навстречу ей из темноты со сдавленными криками посыпались прочие Гости, все до единого; посыпались, тут же теряя человеческое обличье и представая в своём истинном: облачка пара, водяных бликов, многоцветные вихри и даже кусок скалы с вкраплениями самоцветов. Огненное море лизало им бока, а они крутились, растерянные, разозлённые, жаждущие справедливой делёжки. По крайней мере, Ведьма на это надеялась.

– Там! – крикнула она, указывая на громадную фигуру Великого Тёмного. – Они там! Скорее!

Никто не стал уточнять, почему скорее и отчего Ведьма здесь – как видно, и впрямь растерялись. Одни за другим Гости возникали вокруг Древнего бога, а тот, поняв, что всё идёт как задумано, торжествующе взревел.

Ловушка захлопнулась. Теперь Стихиям, как бы они ни старались, отсюда не выбраться. Всё сложилось так, как задумали Ведьма с Драконом. Сейчас – да, но дальше игра пойдёт уже только по её правилам.

Можно было немного расслабиться и поздравить себя с тем, что начало хитроумного плана исполнилось так, как нужно.

А вот дальше… Дальше могло быть по-разному. Стихии не любители открытых противостояний, это Госпожа уже поняла, однако сейчас другого выхода у них не было. Они вынуждены были вступить с Тёмным в открытый бой, вступить на невыгодных для себя условиях и на его территории – и весьма велика вероятность, что они его проиграют; здесь Дракон полновластный хозяин, здесь море сырой силы, меняющей любые заклятия, обращающей их в огненный хаос, – тяжело сражаться даже таким могучим сущностям, как Стихии. Но они могли замкнуться в защите, отгородиться непроницаемой скорлупой собственной магии и не принять бой. Плохое решение: пребывать многие века в заточении, в защитном коконе, подтачиваемом снаружи огненным морем сырой магии, рискуя при выходе быть либо сожжённым этим пламенем, либо сожранным Древним. Пребывать до тех пор, пока не погибнет мир Араллор либо пока кокон не дрогнет под натиском хозяина подземной каверны.

Впрочем, Стихии могли и одолеть Тёмного Дракона. Маловероятно, но могли – всё же они вовсе не беззащитны. Что делать в этом случае, догадаться несложно: просто сбежать на поверхность, а потом можно до бесконечности кормить их обещаниями выпустить… когда-нибудь. Если будут хорошо себя вести. Как и в том случае, если Гости, паче чаяния, договорятся с Великим Тёмным и не станут сражаться…

Однако чтобы понять, как действовать дальше, Ведьма должна была увидеть, чем закончится противостояние.

Ждать пришлось недолго.

О чём они говорили, Великий Тёмный и её Гости, и говорили ли вообще – она так и не поняла. Только вдруг огненное море стремительно утекло вниз, почти пропало, оставив лишь сияние далеко внизу; сырая магия схлынула, её место заняла обычная, структурированная, удобоваримая сила – точно такая же, как где-нибудь на широте империи Корвус. Словно бы Великий Тёмный и Стихии договорились провести дуэль на равных основаниях – и пусть великие боги, что управляют всем Упорядоченным, решат, кому выйти победителем. Каверна превратилась в тёмное и гулкое, неоглядное пространство, в сердце которого бушевал магический шторм.

Громадные силы сошлись в бою. Багровое пламя пронизывали сиреневые молнии, синие брызги разлетались во взбухающих на глазах облаках, бешеный ураган рвал пламя в клочья, но оно разгоралось снова; заклятия сталкивались с заклятиями, убийственная магия жгла воплотившееся, но из хаоса вновь возникало нечто, чтобы через миг разлететься на мелкие осколки. Багровый свет на миг опоясала круговая радуга – переливающаяся, радостная, – и тут же её рассёк пламенный клинок, взявшийся из ниоткуда; тьма сгущалась, накрывая огонь сумрачным крылом, но так и не могла до конца сгуститься, тёмные крылья тщились сойтись, сомкнуться – но были отброшены лучом, багряно-золотым, как первый луч осеннего утра; горы воздвигались в пустоте, камни нарастали на глазах, обретая форму не то крепостных башен, не то городских стен, стремясь заключить бушующее пламя Древнего в непроницаемую скорлупу, но огненный удар раскалял и рушил камни, и все скалы, все поддерживавшие их водопады, радуги и ручьи разбивались вдребезги, бесследно растворяясь в пространстве. Хлестали водяные бичи и воздушные лезвия, проносились каменные шары огромных размеров, вспыхивал и гас ослепительный, холодный звёздный огонь. Можно было бы подумать, что здесь бушует миг творения, что сущее сталкивается с первородным хаосом, что таким могло бы быть начало самого Упорядоченного, но Ведьма, заворожённая битвой, понимала – нет, это лишь сходство.