Северная Ведьма

Тёмный, вероятно, всё-таки тоже был сбит с толку и пропустил миг, когда мир раскрылся перед ними. Врат больше не существовало. Великий Тёмный вырвался из вековечного плена.

Они повалились на пепел, смешанный со снегом, в середину Большой заклинательной фигуры. Облако пыли взлетело, окутав их мягкой дымкой: откуда здесь столько пепла?!

Покатились по земле, по-прежнему крепко сплетённые, не разжимающие объятий, и Ведьма, улучив момент, оказавшись сверху, вдруг всем телом прижала Тёмного к камню. Они лежали в центре Большой фигуры, и довольно было лишь одного слова, чтобы вызвать к жизни фигуру другую, скрытую, поставленную магом Витаром Лаэда только этой ночью.

Линии тут же засветились, стремительно поползли, словно живые, оплетая Тёмного бело-голубыми и багряными змеями. Он попытался вырваться, попытался ткнуть в Ведьму острым навершием закованного в броню пальца – и опоздал. Здесь, в мире, на свободе, он уже не мог менять форму, когда хотел, и не мог манипулировать силой мгновенно.

Ведьма вскочила, оправляя юбки. От души плюнула на чёрный доспех.

– Ты, демоново отродье, ты мне за всё заплатишь! Я из тебя ещё чучело сделаю! Набью соломой и выставлю в замке, на потеху слугам!

Великий Тёмный простёрся неподвижно, спелёнутый разноцветными сияющими путами. Ай да Витар, ай да мастер… изумительно выстроил фигуру, даже, кажется, прибавил что-то от себя. Жалко его! Но ведь спас, спас свою госпожу в последнее мгновение!

Чёрное забрало с глухим стуком откинулось. Под ним было лицо: обычное человеческое лицо, только такое же непроницаемо-чёрное, словно вытесанное из угля. Губы шевельнулись:

– Может, и сделаешь. А может, и нет.

И багряное магическое вервие, туго стянувшее грудь Древнего бога, с оглушительным треском лопнуло.

Глава 11

Утро наступило внезапно – так внезапно, что Веспа едва не свалился с жёсткого и узкого ложа, на котором спал в отведённой ему комнатушке.

Во сне ему казалось, что он барахтается в бурных волнах Согдийского пролива, прямо напротив Пяти Башен на Скаламирре. Место, надо сказать, было опасное – изрезанное подводными скалами дно, стремительное и холодное течение; корабли обычно обходили Пять Башен и Звёздный остров, крошечный клочок суши с обсерваторией, далеко южнее, так, что лишь на горизонте виднелись светлые точки парусов. А теперь Квинта каким-то образом закинуло в море между берегом и обсерваторией. Совсем недалеко, но…

Он неплохо плавал, однако сейчас волны, как нарочно, плескали в лицо, не давали ему как следует вздохнуть; течение тащило прочь от берега, к скалам Звёздного островка, где прибой взмётывался пышными султанами до самых вершин обсерватории, где его неминуемо бы разбило о камни. Квинт выбивался из сил, отплёвывался, пытался нырнуть – бесполезно, море оказывалось сильнее. Он уже готов был сдаться, но вдруг нащупал под собой странную опору. Какой-то морской зверь – дельфин? ледяной кит? – подставил ему мощную чёрную спину. Квинт благодарно ухватился за острый плавник размером с дверное полотно, и зверь начал подниматься. Вода с шумом стекала с покрытой мелкими чешуйками кожи – Веспа видел её так же ясно, как наяву – открылось дыхало, извергнувшее водяные брызги вперемешку с тёплым, пахнущим рыбой воздухом. Квиту случалось слышать байки о том, как морские звери помогают тонущим, и он подумал, что кит сейчас подплывёт поближе к Пяти Башням, откуда уже легко добраться до берега, но нет – покрытая чёрной шкурой спина поднималась всё выше и выше.

Квинт уже с ужасом вцепился в плавник, оказавшийся лишь одним из многих громадных плавников; дыхала фыркали и впереди, и сзади; это был не ледяной кит, не морской грифон и, уж конечно, не дельфин – это был самый настоящий левиафан, древнее мифическое существо размером превыше иных островов, и этот самый левиафан каким-то образом поместился в крошечном проливе.

Впрочем, нет. С вышины выгнутой горбом спины Квинт видел, как громадный зверь, поднимаясь, взламывает берега; вот сдвинулся и обрушился в море Звёздный остров, белый купол обсерватории просел и исчез в волнах; вот рухнули, сминаемые раздвигающимися скалами, Пять Башен, и воды взбурлили в новосотворённом заливе; вот наконец рассыпался сам Скаламирр. А чудовище росло и росло, расширяя боками уже берега Корвуса и Заморья. Кипело Межпроливье, разливалось море Арморики, мир затрясся, не в силах вынести эдакую тяжесть. И когда казалось, что и сам Араллор сейчас рассыплется, ударил набатный колокол – знакомый Квинту Фабию колокол Капитула, созывавший магов на совет. Только сейчас он бил и бил, размеренно, непрестанно, словно звал на последнюю битву.

Впереди всклубилась туча, засверкали молнии, на глазах в прозрачном воздухе возникла исполинская воронка торнадо, и на левиафана обрушился шторм, которого никогда не знал этот мир.

Квинт заорал, пытаясь спастись от ветра, вцепился в плавник руками и ногами – куда там! Ветер ударил его словно таран, оторвал, швырнул в полную дождя и молний бездну, дыхание пресеклось…