Шепчущий во тьме

Никто не хотел оставаться здесь, среди зловония и луж напоминавшего смолу липкого вещества, и люди инстинктивно повернулись к цепочке страшных следов, ведущих к разрушенной ферме Уэйтли и Дозорному Холму. Когда отряд миновал то место, где когда-то стояло жилище Вильбура Уэйтли, мужчины дрогнули; похоже, их желание поймать нечисть вновь пошатнулось. Шутка ли – они преследовали нечто огромное, как дом, нечто невидимое и обладавшее демонической злобой.

У подножия Дозорного Холма следы с дороги исчезли. Вдоль широкой просеки, которую чудовище протоптало на вершину и обратно, виднелись свежесломанные кусты и деревья. Армитидж достал мощную карманную оптическую трубу, стал оглядывать крутой склон холма. Затем передал инструмент Моргану, более остроглазому.

Морган вскрикнул и сунул оптический прибор Эрлу Сойеру, указывая пальцем на какое-то место на склоне. Сойер минуту возился с трубой; он был неловок, как и все люди, никогда не пользовавшиеся оптическими приспособлениями, но в конце концов по указке Армитиджа навел резкость – и закричал, пожалуй, еще громче Моргана:

– Боже праведный! Трава и кусты шевелятся! Ползет… ползет прямиком к вершине, и небу только известно зачем!

Меж людей блеснула и разошлась первая искра паники. Одно дело – искать безымянное существо, и совсем другое – найти его. Возможно, магия и поможет, а вдруг нет? Армитиджа стали расспрашивать о том, что ему известно о загадочной твари, но его ответы, похоже, никого не удовлетворяли. Казалось, каждый ощущал близость к темным сферам природы, недоступным и запретным любому здравомыслящему человеку.

X

В конце концов трое аркхемских ученых – старый, седобородый доктор Армитидж, коренастый пепельноволосый профессор Райс и худощавый моложавый доктор Морган – одни поднялись по склону холма. После долгих и терпеливых объяснений по поводу наведения и фокусировки трубы они вручили инструмент оставшимся на дороге селянам; те стали наблюдать за подъемом, передавая трубу друг другу. Путь наверх был тяжел, старому Армитиджу не раз пришлось оказывать помощь.

Далеко впереди группы, взбиравшейся к вершине, шевелилась растительность – это с упрямством гигантской улитки продвигалось исчадие ада. Затем расстояние между монстром и учеными стало заметно сокращаться.

Труба находилась в руках Кертиса Уэйтли (из сохранившей цивилизованность ветви семьи), когда аркхемцы вдруг резко отклонились с пути. Кертис сообщил толпе, что ученые, похоже, хотят добраться до одной из вершин поменьше, значительно дальше того места, где шевелились кусты. Догадка оказалась правдивой. Маленький отряд взобрался на эту возвышенность вскоре после того, как ее миновало невидимое чудовище.

Затем Кори Уэсли, взявший трубу, крикнул, что Армитидж налаживает окуриватель, который держит Райс, и что-то вот-вот случится. Толпа тревожно зашевелилась, вспомнив, что именно это приспособление должно было на мгновение сделать существо видимым. Двое или трое людей закрыли глаза, но Кертис Уэйтли снова выхватил трубу и до предела напряг зрение. Он увидел, что у Райса была прекрасная возможность раскурить порошок с максимальным эффектом, ибо ученый и его спутники находились на выгодной для того позиции.

Те, у кого не было трубы, лишь на секунду увидели проявившееся у вершины холма серое облако, размером со средней величины дом. Кертис, державший инструмент, уронил его в дорожную грязь с пронзительным криком. Селянин закачался, чуть было не рухнул на землю, но двое или трое мужчин подхватили его. Бедняга мог лишь еле слышно стонать:

– О Боже, великий Боже… Это… Это…

Посыпались расспросы, и один лишь Генри Уиллер догадался поднять упавшую трубу и очистить ее от грязи. Говорить связно Кертис был не способен и мог только отпускать короткие реплики.

– Больше, чем хлев… Весь из извивающихся канатов… Тело вроде куриного яйца, но такое большое… с дюжиной ног, величиной со свиную голову каждая, и они складываются пополам, когда он бредет… ничего твердого – весь как студень, и сам из отдельных извивающихся штук, близко друг к другу прилаженных… глаза, большие выпученные очи… Десять или двадцать ртов, или хоботов, торчат со всех сторон, широкие, как печные трубы, движутся, открываются-закрываются… Все оно серое, но с синими и лиловыми кольцами… И, Боже ты мой! Эта половина лица наверху…

Последнее почему-то особенно сильно поразило Кертиса, и он лишился чувств, ничего больше не сказав. Сэм Хатчинс и Фред Фарр перенесли земляка к краю дороги на мокрую траву. Дрожащий Генри Уиллер направил подзорную трубу на холм, пытаясь хоть что-то разглядеть. Он увидел три крошечные фигурки, бежавшие что было мочи на вершину – так быстро, как позволяла крутизна склона. Только это – и ничего сверх. Затем всеобщее внимание приковал резкий шум, который доносился со дна расстилавшейся внизу лощины и из подлеска на Дозорном Холме. Это были крики бесчисленных козодоев. Казалось, в их безумном хоре звучала нота напряженного и зловещего ожидания.