Шепчущий во тьме

…В больнице сказали, что меня обнаружили на рассвете в кингспортской гавани – в полуокоченевшем состоянии, вцепившимся в дрейфующий брус, ниспосланный случаем ради моего спасения. Найденные на снегу следы свидетельствовали, что вечером накануне я неверно свернул на развилке дороги на холме и упал с обрыва на мысу Ориндж-Пойнт. На это я ничего не мог ответить, потому что все теперь было другим. Все было совершенно другим: из широкого окна открывался вид на море крыш, из которых, пожалуй, лишь каждая пятая отличалась древностью, а с улиц внизу несся шум трамваев и автомобилей. Меня убеждали, что я нахожусь в Кингспорте; отрицать данный факт было тщетно. Когда я пришел в исступление, узнав, что больница располагается возле старого церковного кладбища на центральном городском холме Сентрал-Хилл, меня незамедлительно перевели в больницу Святой Марии в Аркхеме, где мне могли обеспечить надлежащий уход. На новом месте мне понравилось, потому что врачи там придерживались широких взглядов и даже оказали мне содействие в выдаче из библиотеки Мискатоникского университета дотошно охраняемого одиозного «Некрономикона» Аль-Хазреда. Доктора все твердили про некий «психоз», и я счел за благо согласиться, что мне следует избавиться от терзающей сознание идеи-фикс.

Так я и прочел снова ту омерзительную главу – и содрогнулся вдвойне, поскольку текст действительно не оказался для меня новым. Я видел его прежде, о чем бы там следы ни свидетельствовали, – а уж место, где я ознакомился с этими строками, лучше бы предать забвению. И никто на свете, наяву, не может напомнить мне об этой главе, но вот сны мои отныне исполнены кошмаров. Мне хватает духу процитировать лишь один абзац, насколько мне удалось перевести его с далекой от изящества вульгарной латыни.

«Нижайшие пещеры, – писал безумный араб, – не для восприятия глазами, что даны нам для зрения, ибо чудеса их непостижимы и ужасающи. Окаянен край, где мертвые мысли оживают вновь да в диковинном воплощении, и нечист разум, что не в голове содержится. Воистину, мудро молвил Ибн Шакабак[62]: блаженна та могила, в коей не покоится колдун, и мирно спит тот город в ночи, колдуны чьи обращены в пепел. Ибо издревле ходит молва, будто купленная дьяволом душа не бежит вовсе из гробового праха, но питает и наставляет того самого Червя, что гложет прах сей, покуда из разложения не возникает отвратительная жизнь, а скудоумные падальщики из недр не набираются злокозненности, дабы раздирать землю сию, и не разбухают чудовищно, дабы зачумлять ее. Гигантские норы тайно прорыты там, где должно быть порам земным, и перешли на шаг твари, коим от роду – ползать».

Перевод Дениса Попова

Примечание

Рассказ написан Лавкрафтом в октябре 1923 года и впервые опубликован в “Weird Tales”, вып. 5, № 1 (январь 1925-го); с. 169–174. Произведение создано под влиянием его первого посещения (в декабре 1922-го) города Марблхед, штат Массачусетс; о данном событии он даже спустя восемь лет отзывался в письме куратору Патерсонского музея (а в прошлом анархистскому активисту) Джеймсу Ф. Мортону (1870–1941) в крайне восторженных тонах: «Это был самый впечатляющий эмоциональный взлет, что я испытал почти за сорок лет своего существования. В мгновение ока все прошлое Новой Англии – все прошлое старой Англии, все прошлое англосаксов и Западного мира – захлестнуло меня и слило с умопомрачительной полнотой всего сущего так, как никогда прежде и уже никогда в будущем. То было апогеем всей моей жизни» (Selected Letters III (1929–1931), by H.P. Lovecraft, edited by August Derleth and Donald Wandrei, Sauk City, WI: Arkham House Publishers, Inc., 1971; pp. 126–127). Зловещая церковь в «Празднестве» списана с реально существующей Епископальной церкви Святого Михаила на Саммер-стрит (бывшей Фрог-лейн). Примечателен тот факт, что во времена Лавкрафта о существовании склепа под алтарем известно не было – его обнаружили лишь в 1976 г. (см. The H. P. Lovecraft companion, by Philip A. Shreffler, Westport, Conn.: Greenwood Press, 1977; pp. 67, 70). Мрачный же «высокий холм, голый и продуваемый всеми ветрами», мимо которого герой проходит в самом начале рассказа, – это марблхедское кладбище Олд-Бьюриал-Хилл, одно из старейших в Новой Англии.

Показания Рэндольфа Картера

Джентльмены, повторяю, ваши допросы бесполезны. Можете удерживать меня здесь хоть целую вечность, если вам так хочется. Посадите в тюрьму или казните, раз уж вам необходима искупительная жертва для иллюзии, каковую именуете правосудием, но я все равно ничего не смогу добавить к сказанному. Я выложил вам с полнейшей откровенностью все, что только в состоянии вспомнить, ничего не исказил и не утаил, а если что и остается неясным, то лишь по причине нашедшего на мой рассудок морока и туманного характера навлекших его ужасов.