Шри Ауробиндо. Жизнь Божественная – II

Если бы эта точка зрения была полностью верна, то тогда только абсолютный идеалист, вероятно, посланный сюда из некоей более высокой сферы существования, не способный забыть свою миссию, необычайно воодушевленный идеей божественного строительства или поддерживаемый в своем спокойном и неистощимом стремлении светом, силой и гласом незримого Божества, мог бы в подобных условиях уверять себя, а тем более недоверчивый и сомневающийся мир, в возможности полного осуществления высочайших человеческих идеалов. На самом деле люди, как правило, либо с самого начала отказываются от подобных идеалов, либо впоследствии, после начальной вспышки энтузиазма, оставляют их, посчитав слишком высокими и недостижимыми. Последовательный материалист стремится к силе, знанию, счастью, которые частичны и преходящи, он довольствуется тем, что доминирующий бессознательный порядок Природы может предоставить в распоряжение борющегося сознания человека, если тот согласится со своими ограничениями, подчинится природным законам и сможет, руководствуясь своей просветленной волей, использовать их настолько эффективно, насколько это позволит ему их неумолимый механизм. Религиозный человек ищет осуществления своих идеалов – правления просветленной воли, любви или божественного «я», подлинного царства Божьего – в ином мире, где, как он считает, всё это будет неомрачимым и вечным. Философствующий мистик отвергает всё как ментальную иллюзию и устремляется к растворению в некоей Нирване или погружению в бескачественный Абсолют; по его мнению, душа или ум индивида, очарованного иллюзией, мечтающие о божественной реализации в этом преходящем мире Неведения, в конце концов, должны признать свою ошибку и прекратить эти тщетные попытки. Но поскольку есть две стороны существования – невежественная Природа и свет Духа и поскольку за ними стоит Единственная Реальность, то должна существовать и возможность их примирения или, по крайней мере, установления между ними связи, что предсказывалось еще в мистических притчах Вед. И именно отчетливое ощущение этой возможности облекалось в различные формы и не ослабевало на протяжении столетий, – здесь можно упомянуть об идеях создания совершенного человека и совершенного общества, о нисхождении Вишну и Богов на землю в видении Альвара и о правлении святых, садхунам раджайям (sādhūnām rājyam)

, о Божьем граде, тысячелетнем царстве Христовом, новых небесах и новой земле Апокалипсиса. Однако не было точно известно, как и когда эти идеи и пророчества осуществятся, и человеческий ум постоянно колебался между светлой надеждой на будущее и мрачными реалиями настоящего. Но мрачные реалии не так мрачны, как это кажется на первый взгляд, и божественная жизнь, взрастающая или готовящаяся в земной Природе, не обязательно должна быть утопией. Все разговоры о слабости и ограниченности, все пораженческие настроения начинаются с явного или скрытого признания, во-первых, изначальной двойственности существования, а во-вторых, непримиримого противопоставления двух его принципов – Сознательного и Бессознательного, Небес и Земли, Бога и Мира, безграничного Единого и ограниченного Множества, Знания и Неведения. Мы, однако, поразмыслив, пришли к выводу, что это не более чем заблуждение чувственного ума и логического интеллекта, обусловленное их ограниченным опытом. Мы увидели, что наша надежда на победу отнюдь не призрачна, а вполне логична и обоснованна; ибо низший аспект бытия, в котором мы сейчас пребываем, содержит в себе принцип и потенциал того, что его превосходит, и именно превосходя собственные ограничения и превращаясь в это, он может обнаружить свою подлинную суть и придать ей завершенную форму.