Швейцарский счет

Через час она сорвала голос и затихла, инстинкт самосохранения, однако, не сдавался, в поисках выхода в голове снова закопошились мысли. Алиса развернулась к окну и принялась разглядывать темно-коричневую римскую штору. А если попытаться ее приподнять и посмотреть, что делается на улице? В конце концов, должны же быть соседи. Не мешкая, она приступила к выполнению задуманного. Встала на колени, низко наклонила голову и уперлась лбом в нижний, утяжеленный металлической планкой, край. Подцепить самый край ей никак не удавалось, а если она пыталась приподнять штору с того положения, с которого удавалось захватить, то штора приподнималась на пару сантиметров и тут же обрушивалась вниз. Алиса кряхтела, сопела, потела, но не сдавалась. Наконец, после десяти-пятнадцати неудачных попыток получилось приподнять ее довольно высоко, и, с трудом удерживая штору лбом, она выглянула на улицу. За узким газоном, метрах в пяти был металлический решетчатый забор, сквозь него виднелось небольшое двухэтажное шале по соседству. Ни во дворе дома, ни в окнах никого не было видно. Удерживать тяжелую штору было трудно, ныл лоб, от напряжения быстро разболелась шея, однако Алиса решила терпеть, сколько хватит сил. Вдруг, кто-то неожиданно появится. Правда, что при этом будет делать Алиса, как сможет привлечь внимание, она не представляла. В таком положении она проторчала с полчаса, шея затекла, начали неметь колени, как вдруг, в окне нижнего этажа дома напротив она увидела светловолосую кудрявую головку. Мальчик лет пяти расставлял на подоконнике оловянных солдатиков, очевидно, собираясь устроить игрушечную баталию. Он был поглощен подготовкой к игре, не обращая внимания на Алису. Та попыталась крикнуть, но голоса не было.

«Сорвала, дурища», – поругала она себя и решила попробовать телепатию. Не сводя с ребенка глаз, она принялась внушать ему на расстоянии:

– Посмотри на меня, посмотри на меня, посмотри на меня…

Время шло, а мальчик не обращал на нее никакого внимания. Повозившись с солдатиками минут десять, он ушел. И сердце Алисы упало. Ничего не вышло! Глупая затея. И на что она, дурочка, надеялась? Расстроенная Алиса уже было собралась бросить безумную затею, как вдруг в окне появились уже две светло-русые головки, мальчик привел с собой девочку лет семи, очевидно, старшую сестру. По движению губ Алиса видела, что дети разговаривали и смеялись.

– Ну, посмотрите же на меня. Пожалуйста, – горячо молила Алиса.

И, вдруг, девочка подняла голову и взглянула прямо на Алису. Посмотрела и удивилась, вероятно, она никогда не видела, чтобы кто-нибудь смотрел в окно таким вот странным образом. Она весело рассмеялась и помахала Алисе рукой. Алиса пыталась мимикой показать, что ей плохо, и она просит о помощи. Но дети не поняли, еще раз приветливо помахали ей и ушли. Силы Алисы иссякли, и штора с шумом обрушилась вниз, лишив ее последней надежды, девушка вернулась на свое место у радиатора, уронила голову на грудь и безутешно заплакала. Поплакала-поплакала, и незаметно задремала.

Проснулась от скрежета дверных замков. Вернулся Герье. Очевидно, наступил вечер, и в комнате было совсем темно. В погруженном во мрак серпентарии, смутно поблескивали стекла «змеиных апартаментов», Алиса внутренне сжалась, готовясь к худшему. Жить ей оставалось пару часов, не больше. Ведь Шарль ей вчера популярно объяснил, что после расправы над дочерью Дианы, он займется ею. Она уселась поудобнее, выпрямила спину, вскинула подбородок и повернулась к двери, желая встретить смерть с открытым забралом.

– Умирать – так достойно, – с вызовом прошептала она и вдруг подскочила от неожиданности.

От резкого удара ногой дверь стремительно распахнулась и с грохотом ударилась о стену, на пороге стоял Герье. Яростно ткнув в выключатель подсветки террариумов, он круто развернулся к затаившейся Алисе. В резком свете люминесцентных ламп его серое, будто покрытое окалиной лицо, перекосилось от ненависти, длинный нос опустился к верхней губе настолько, что практически сливался с ней, образуя подобие клюва, длинные серые волосы растрепались, и теперь Шарль походил на разъяренную кикимору. В руках нервно извивалась Астарта, стиснутая крепкими пальцами головка змеи, смотрела прямо на Алису, в безгубой ротовой щели мелькала тонкая рогатка языка. Змея, точно облизывалась, присматриваясь к жертве.

– Что, шлюха, скучаешь? – вкрадчиво проговорил Герье, неспешно надвигаясь на Алису.

При звуке его голоса, решимость девушки улетучилась, во рту появился гадкий горький привкус.

– И Астарта соскучилась. Правда, детка? – проворковал он, держа гадину на вытянутой руке. – Повеселить вас что ли? – издевался он, медленно приближаясь к похолодевшей от страха девушке.