Сказка четвертая. Про детей Кощеевых

Она провела рукой по лицу, но сотворить заговор невербально ей не удалось. Злата открыла рот, чтобы произнести его вслух, но вместо этого лишь судорожно вздохнула. И Якова словно встряхнуло. Боги, о чем он думает? Она набралась смелости, призналась ему, явно напугана, а теперь еще и уверена, что он не отвечает ей взаимностью, а он, вместо того, чтобы успокоить, лишь заставляет ее сильнее мучиться. Да что с ним, в самом деле? Будто не рад! Будто не знает, как утешить! Определенно, сделав его старшим в большой семье, жизнь готовила его к этому моменту. Он достал из кармана куртки чистый носовой платок и аккуратно вытер с щек Златы слезы. Никакой магией нельзя заменить человеческое участие.

— Не плачь, — попросил он. — Пожалуйста.

— Становлюсь страшной? — нервно усмехнулась Злата.

— Глупости. Просто на морозе не надо. И надо встать, а то замерзнешь. Давай.

Он поднялся сам и помог подняться ей.

Злата забрала платок и высморкалась в него, отвернувшись. Снова шмыгнула носом и неловко произнесла:

— Извини, я постираю.

— Злата…

— Да?

— Я тебя люблю.

Злата подняла на него заплаканное бледное лицо, пошедшее красными пятнами. Их хорошо было видно в свете окна, рядом с которым они сейчас стояли.

— Честно? — шмыгнула носом Злата.

— А можно любить не честно? — не понял Яша.

Она отвела взгляд.

— Больше всего на свете, — выдохнул Яша. — Я в тебя влюбился, когда ты взяла в руки моего щенка. Ты просто не представляешь. И когда ты пришла ко мне… Я был так счастлив, и одновременно так боялся, и…

— Меня боялся?

— Нет, конечно. Боялся, что сделаю что-нибудь не так, и ты обидишься, или тебе станет скучно, или, еще хуже, тебе будет плохо…

— Я так виновата…

— Нет…

— Да! — вдруг закричала Злата и посмотрела на него широко распахнутыми глазами. — Я виновата! Зачем ты мне врешь?

— Я не вру.

Она снова всхлипнула, а до Якова вдруг дошло. Все это время она продолжала переживать о произошедшем. И молчала. И вела себя как ни в чем не бывает. А он-то думал, что ей все равно и она предпочла об этом просто забыть. И впрямь дурак.

— Злата, — позвал он. — Ты была под проклятьем. И ничего действительно страшного не произошло.

— Я обманула тебя! Я последняя, кто имел право так поступить, но я обманула!

— Почему — последняя?

— Потому что я знаю, каково это. И я все равно…

— Злата…

— Ты должен меня ненавидеть! И Клим тоже! А вместо этого вы пустили меня к себе как ни в чем не бывало! И ты говоришь, что все еще любишь! Это ненормально, Яш!

— Так, — нахмурился Яков и взял ее за плечи, заставляя посмотреть ему в лицо. — Во-первых, мне не за что тебя ненавидеть, а во-вторых… ну, в общем… не придумывай за меня, что я должен чувствовать. Ладно? Я тебя люблю. И ни в чем не виню.

Злата взглянула на него удивленно, потом опять отвела глаза и снова шмыгнула носом.

— Хватит играть в благородство, — попросила она, впрочем, не очень уверенно.

— Это не благородство, — качнул головой Яков. — Или ты правда считаешь, что я обязан преисполниться ненависти и начать тебе мстить? Эй, Злата!

Но она снова заплакала, потому что, видимо, именно так и считала, и Яша не придумал ничего лучше, как обнять ее.

— Это глупость.

— Но я так и поступила… — глухо прорыдала она ему в куртку. — Просто ты лучше меня…

Наверное, у него не было права спрашивать. Но происходящее ее мучило, а он не знал, как помочь ей, не выяснив, что произошло. Да и вообще, кажется, у них тут происходил очень уж откровенный разговор, так что, возможно, стоило хотя бы попытаться.

— Тебя кто-то обидел, да? Обманул?

— Я сама себя и обманула, и обидела. Потому что дура!

— Ты не дура!

— Дура! — она оттолкнула его и отошла, лицо ее искривилось. — Я придумала себе сказку и не послушала тех, кто умнее!

— Я не верю.

— Ах, не веришь?

Она снова высморкалась в его платок.

— Хочешь посмеяться? — спросила она и опять всхлипнула. — Это очень смешная история про очень наивную глупую девочку. Так хочешь?

— Злата…