Сказку заказывали?

Нечто тёплое и шершавое лизнуло кожу, оставляя на ней мокрый след. Удивлённо распахнула глаза, не заметив, как на них уже навернулись слёзы. Зверь под моей ладонью завозился, начав сильнее облизывать руку.

Что?

У меня получилось?

Он жив?

Жив. Да ещё как. Животное завиляло хвостом, смотря на меня честными зелёными глазами, прежде чем вскочить на ноги. Что ж, он походил чем-то на лису, только мелкую и серую. А ещё стало ясно абсолютно точно — не домашний. Дикий зверь.

Значит, вышло. Я смогла, только вот сама толком не поняла, как именно. Неизвестное существо, несмотря на то, что было всё в крови, вело себя достаточно активно. Подбежало ко мне, ткнулось лбом в колени, потёрлось, а после дало дёру в другом направлении.

И ведь так быстро, что я толком осознать не успела его уход, только ошалело хлопала ресницами, чувствуя, как глупая улыбка расползалась на лице.

Я права маг жизни.

Самый настоящий.

Маг.

Опустила взгляд на раскрытые ладони, аккуратно сжав.

Я — маг.

Как вернулась обратно в номер помнила смутно. Чудом отыскала дорогу, да вспомнила номер двери. Повернула ручку, заваливаясь внутрь и тут же опускаясь на кровать, стараясь не дышать чересчур шумно.

После безумной радости пришла боль, от которой сворачивались все внутренности, и живот тянуло так, будто роды были не за горами. Повалившись на подушку, попыталась хоть как-то исправить положение, но становилось только хуже.

 Перед глазами то и дело мелькали чёрные точки, грозясь перерасти в нечто большее. Уши закладывало, во рту было сухо. Цветочек обеспокоенно засуетился рядом, но помочь ничем не мог.

— Василин… Василиса, живот болит? Болит? — требовательно спрашивал он, будто ответ что-то бы ему дал.

— Да, — выдохнула сквозь плотно сжатые зубы.

— Дыши, девочка, давай. Вдох, задержка, выдох. Вдох, задержка, выдох. Раз-два-три, ну же, не жмурься.

Сказать по правде, не знаю, сколько длился приступ на этот раз. Может, минуты три, может полчаса. Единственное, на чём я была сконцентрирована, так это на дыхании. Как же тяжело быть беременной.

Когда же боль немного отступила, и можно было немного расслабиться и дышать свободнее, а не по счёту, Цветочек заговорил.

Вначале бубнил тихо, практически про себя, а после начал громче и уверенней, рассуждая вслух.

— Почему такие частые приступы? Они не должны быть такими частыми, я ведь читал, это неестественно, — говорил он, расхаживая по столу.

Цок-цок.

Его корни с кусками сухой земли издавали странные звуки.

Я смотрела в потолок, думая о том, что глаза у того зверька были удивительно зелёными. Ещё ни у одного животного я не видела таких глаз.

Цок-цок.

— Княжичу должно хватать магических сил, пока ещё должно, — продолжал говорить он. — Прошло достаточно времени, если ты и выпила яд, то он должен был с ним уже справиться. Ничего не понимаю.

Цок-цок.

Тишина. Скрежет.

И дальше цок-цок.

Повернула голову, чтобы взглянуть на стража.

— Слушай, Цветочек.

— Я ведь говорил госпоже Василине, чтобы не бежала. Ох, бедная-бедная моя госпожа, какую же беду она навлекла на мою голову.

— Цветочек, — позвала ещё раз.

— Ну что? — «ромашка» обернулся столь резко, что я почти передумала.

Но ведь глаза у того животного были такими ярко-зелёными, что выкинуть их из головы просто так не получалось.

— Мне кажется, я совершила ошибку.

И я всё-всё ему рассказала. Цветочек слушал внимательно, не перебивая, но я кожей ощущала, что шла буря. Поэтому ближе к концу голос становился всё тише и тише, пока вовсе не сошёл на нет.

Замолчала, остановив взгляд на углу стола. Теперь, когда я повторила всё вслух, то почувствовала, каким необдуманным был поступок. Но… если бы время вернулось назад, и передо мной встал выбор между «поступить так же» и «пройти мимо», то я бы всё равно пошла туда.

Со стороны открытого окна дул летний ветер, шевелящий лёгкие шторы, которые совсем не спасали от заходящего солнца. Таз с горячей водой остывал в углу. Его принесли ровно в семь, как и договаривались.

Я держала руку на животе и думала о том, что хреновая из меня героиня получалась. Чересчур уж много замашек самоубийцы.

— Всё пропало, — заключил Цветочек убитым голосом.

— Нам нужно бежать? — спросила с некой наивностью.

— Нам нет смысла бежать, мы обречены.

В дверь постучались.

Глава 8.

— Если тебе интересно, то я абсолютно безоговорочно против данной затеи. А знаешь почему? Потому что это ведёт прямой дорожкой к смерти!

Цветочек причитал, раскачивая головой из стороны в сторону. Я, упрямо поджав губы, шла вперёд, вцепившись взглядом в спину маленькой девочки, что уверенно вела нас по тени, заставляя уходить подальше от домов, через ворота, на отшиб.

Её приход в номер стал сущим удивлением. Она постучала уверенно, но стоило лишь открыть дверь, как чудом удержалась, чтобы не убежать.

Ощущая себя крайне паршиво после болевых спазмов и не самого хорошего разговора, я скептически взирала на маленькую гостью, но внутрь пропустила. Не захлопывать же перед носом ребёнка дверь.

Впрочем, стоило лишь девочке зайти в комнату, как слова полились из неё бурным потоком, который просто так остановить было нереально.