Сказку заказывали?

Гончий намотал косу на руку, притянув мою голову к себе, зафиксировав в одном положении. Я смотрела на дом, и на то, как один из мужчин достал зажигалку, чиркнув.

Что…

— Смотри, — холодно произнёс он, — это сделала ты.

Зажигалка полетела к порогу. Секунда. И огонь взметнулся вверх, стремительно быстро начиная обхватывать весь дом. Ладони вспотели. Я широко распахнула глаза, наблюдая за тем, как в входную дверь продолжали стучаться, но та была закрыта.

— З-зачем? — прохрипела.

— По твоей вине, они сгорят по твоей вине, — пояснил гончий. — Всё, к чему прикасается магия жизни, должно быть уничтожено. Так же, как и носитель этой самой магии.

В окнах мелькнул силуэт. Я узнала в нём немощную женщину, что до этого лежала на кровати и не могла подняться. Она птицей билась об окнах, пытаясь вырваться на свободу, но тщетно.

Её рот открывался и закрывался в немом крике.

Я слышала только треск дерева.

Дверь, содрогавшаяся под ударами с той стороны, резко застыла. Казалось, вместе с ней застыла и я. Больная женщина и ребёнок. Внутри дома женщина и ребёнок. Они сгорают заживо на моих глазах прямо сейчас.

Беспомощность стала комом в горле.

Картинка поплыла.

Не сразу поняла, что это из-за слёз. Собственная боль давно стала столь оглушительной, что я перестала её ощущать, безвольно повиснув в руках своего палача.

— Отпустите их, — шептала, — отпустите, они же не виноваты, — собрала все силы, вновь попытавшись рвануть к дому, но ничего не получилось. — Они не виноваты! Не виноваты!

— Зато виновата ты.

Меня потащили прочь, пока пламя продолжало пожирать всё, что вставало на его пути. Я выкручивалась, не желая отворачиваться, будто от того, что смотрю и осознаю, будет лучше. Но лучше уже никогда не будет.

Колени подгибались от слабости. Когда же я упала, то гончий не остановился, продолжая тащить за волосы по траве.

Это было бесчеловечно. В голове никак не укладывалось, что такое возможно. Что всё это происходит со мной. Вцепилась в ногу мужчины, заставляя того остановиться. Резко дёрнулась, поднимаясь.

— Я… я никуда не пойду!

Позади что-то грохнулось.

Похоже, крыша у дома обвалилась.

Смотреть назад больше не хотелось. Не думаю, что сердце выдержит, если я увижу то, что стало с местом, в котором когда-то жила маленькая семья.

— Тебя ждёт публичная казнь. Пусть все знают, что бывает с магами жизни и с теми, кто их поддерживает, — холодно отчеканил гончий.

— Вы не имеете право её казнить! Она невеста вашего императора! — поначалу, голос Цветочка я не узнала. — Перед вами не просто какая-то безродная девка, а герцогиня Оунс, невеста императора Лефтериса и супруга князя демонической пустоши Данталиона, решение казнить её или миловать вам принимать не дано!

Гончий резко вздёрнул меня, заставляя обернуться, и нажал пальцами на челюсть, открывая рот. Задумчиво посмотрел на них, после на всё лицо в целом, но возражать не спешил.

— Демонам не свойственно отпускать собственных жён дальше десяти шагов от себя. Думаешь, я тебе поверю?

— Она не одна, а в сопровождении. Какой из тебя гончий, если ты чувствуешь влитую в меня магию?

Гончие замерил все как один. И не знаю, что они такого учуяли, но всё кардинально изменилось. Мои волосы отпустили и даже дали шанс выпрямиться, чем я мгновенно воспользовалась.

Резво обернулась, но так и замерла, стоило лишь увидеть во что превратился дом. Огонь сожрал всё быстро, теперь проникнув внутрь. Никто не вырвался наружу. Они… мертвы. И по моей вине.

— Значит ли, что герцогиня Оунс желает имперского суда? — продолжил разговор всё тот же гончий. Остальные хранили молчание.

Я молчала.

Дерево потрескивало, даже отсюда было слышно как пировал огонь.

— Да, желает, — вместо меня ответил Цветочек.

— Герцогиня Оунс?

— Впредь прошу называть меня герцогиней Наварр, — спокойно произнесла, не отворачиваясь от огромного костра. — И, да, я требую имперского суда.

— Будь по вашему, герцогиня.

И мы вновь пошли прочь, но на этот раз всё выглядело иначе. Меня не тащили за волосы по земле, а давали шанс идти самой с гордо поднятым подбородком и прямой спиной. И хоть внутри бушевали эмоции, снаружи оставался сущий холод.

Чуть поодаль нас ждали лошади.

Псы рванули вперёд, то растекаясь, становясь практически различными собаками, то сливаясь воедино. Меня посадили впереди одного из гончий, к какому именно понять не могла. Они даже по росту были одинаковы.

В деревню заезжать не стали, сразу тронувшись в путь. Немного повернув голову, увидела Цветочка, который сидел в сумке на соседней лошади.

Теперь меня везли в имперскую столицу, чтобы провести суд? Как иронично звучит. Остальных, как стало понятно, казнили там же, где и находили. Это потому что я невеста императора? Хоть на плакате и было написано, что разыскиваюсь живой или мёртвой.

Хотелось плакать, но слёзы не шли.

Хотелось согнуться вперёд от ослепительной боли в животе, но спина оставалась идеально прямой.

Казалось, я умерла внутри. Сгорела там, вместе с той маленькой девочкой и её больной матерью. В голове до сих пор не укладывалось. Насколько же жесток этот мир на самом деле? Безмерно.