Сказку заказывали?

А говорила она много и сбивчиво. О том, что подглядывала за глупыми мальчишками, прячась в кустах с ягодами. О том, что видела, как я прогнала их. О том, что заметила тусклое белое свечение и то, как зверёк буквально ожил от моих рук. И о том, что её мама уже две луны не встаёт с кровати и харкает кровью.

Цветочек тогда уверенно заявил, что мы никуда не пойдём и помогать никому не будет. Честно, я ни секунды не сомневалась в его реакции. За эти дни сложно было не заметить его надменное отношение к чужим существам, никак с ним не связанным.

Я же колебалась.

Смотрела на этого маленького ребёнка, которому от силы лет восемь было, и думала. Страшно представить, какие будут последствия, если я всё же возьмусь лечить её мать. Это… это будет колоссальная боль.

Боюсь, что волью чересчур много магии в чужую женщину, и тогда демонёнку внутри будет плохо. Я ведь и магом не была. То, что у меня получилось один раз не означает, что получится и во второй.

К тому же, ну какой из меня маг? Даже не знаю, как это всё работает. Речи быть не могло о согласии.

Но я смотрел и молчала, а потом внезапно даже для самой себя кивнула. Подхватила Цветочек, открыла дверь и бросил ёмкое: «Веди».

Потому что прекрасно осознавала, что если не помогу, то после себе не прощу. Да и я уверена, что Эрнест, будь он способен говорить со мной, согласился бы. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

Только Цветочек был жуть как недоволен. Бушевал, рвался из рук, грозился связаться с князем и рассказать всю сию же секунду. Вскоре, правда, понял, что на меня это не действует, поэтому пошёл другой дорогой.

Начал говорить, что я не выживу, если посмею лечить человека. Что псы разорвут меня, и если я не жалею себя, то ребёнка хотя бы пожалей.

Я и жалела.

Того, что шёл впереди меня.

Дети не должны страдать из-за родителей.

У детей должно быть детство, наполненное беззаботной радостью, а не смертью и кровью.

Дом действительно стоял на отшибе у самого леса, казалось, подпирая задней стенкой могучие деревья. Огорожен покосившимся забором, он выглядел грозно на фоне черноты и темнеющего неба.

Открыв скрипучую калитку, девочка быстро огляделась и поманила рукой, послушно прошла во двор, а после по ступеням вверх, до двери. Внутри пахло кровью и болезнью. Невозможно передать всех тех эмоций, что взяли вверх, стоило лишь ощутить всё это.

Женщина, как и полагалось, лежала в самом большом зале на кровати, окружённая подушками. Подле неё стоял стул с ковшом, в котором была вода. Рядом с ковшом лежало красное полотенце, которое когда-то было белым.

При виде нас она попыталась приподняться на руках, но тут же рухнула обратно. Девочка тут же побежала к ней, что-то быстро и тихо зашептав. Я застыла в нерешительности, оглядываясь. Даже Цветочек притих.

— Так вы маг, — прохрипела женщина через пару секунд, — а я то уж думала, кого моя Даэн притащила вновь.

Я молча взирала на неё в ответ.

Пожелтевшая, местами потрескавшаяся кожа, чёрные синяки под впалыми глазами, сухие губы, покрасневшей от полопавшихся капилляров белок. Не человек, а скелет живой.

— Многие приходили? — не сдержавшись, спросила тихо.

— Многие, все деньги хотели или, — она замолкла, тяжело сглотнув. Было видно, как её кадык поднялся вверх и резко опал, — или просто не брались, крест поставили. Вы тоже можете уйти, я всё понимаю.

Девочка обеспокоенно переводила взгляд с матери на меня и обратно. Нет, уйти я уже не могла. Нельзя так поступать, не тогда, когда я нашла в себе силы прийти.

Набрала побольше воздуха в лёгкие, спустила Цветочек на пол, направившись к постели. Никогда не мечтала быть врачом, да и в детстве никогда не представляла себя им. Не лежала душа к спасению людских жизней.

Потёрла отчего-то замёрзшие ладони меж собой. Боль предупреждающе застыла где-то на периферии сознания, как бы говоря: «ты только попробуй, и я буду тут как тут».

Поднесла руки в исхудавшему телу, скрытому под одеялом, но прикоснуться так и не решилась. Ладони зависли в воздухе. Как-то слишком много всего резко навалилось, если честно. Я ведь во всём этом ни черта не смыслю.

— Надеюсь, вы понимаете, что я маг, — запнулась, облизнув пересохшие губы, — маг жизни? То есть вне закона.

— Понимаю, не думала, что кто-то из вас остался, после начала Великого Опала всех покосили, а теперь жалеют. Я пойму, если вы испугаетесь. Вам прятаться нужно, а не людей лечить.

— Не испугаюсь, — говорю уверенно, а у самой пальцы мелко подрагивают.

Обернулась к Цветочку, но тот застыл поодаль и лишь напряжённо смотрел, подсказывать явно не собирался. Ну, ничего, сама как-нибудь справлюсь. Если в тот раз получилось, то, возможно, в этот раз тоже выйдет.

Убрала одеяло в сторону, почувствовав стойкий запах пота, ударившего в нос. Осторожно положила одну ладонь на впалый живот женщины, вторую на лоб, закрыв глаза. Попробуем ещё раз.

Постаралась сконцентрироваться и вспомнить последовательно всё то, что делала со зверьком. Представить магию, как энергию белых нитей, направить её в руки, а после в чужое тело. Один раз. Второй. Третий. Не получается.