Сказку заказывали?

Мне хотелось раствориться в собственной боли, закрыть глаза и больше не открывать никогда. Или открыть и увидеть знакомый потолок, сесть и оглядеть свою квартиру, понимая, что всё это был сон.

Я понимала, что впадать в депрессию и амёбное состояние сейчас последнее дело, но поделать с собой ничего не могла.

Мне бы выть волком.

Мне бы выцарапать себе сердце, чтобы не болело.

Мне бы спокойствия

— Вам удобно, леди Наварр? — неожиданно поинтересовался гончий. — До столицы путь неблизкий, а лишний лошади у нас нет.

Глумится.

Здесь и пню понятно, что лошадь бы мне никто не доверил, даже если бы я умела на ней ездить. Ах, да, по их мнению я ведь умею. Герцогиня и бла-бла, все остальные титулы.

— Прекрасно, — процедила сквозь зубы. — Не подскажите, сколько дней мы будем добираться?

Как, оказывается, отвратительно вести светский диалог с человеком, который убивает невинных людей. Просто до боли в висках.

— С этого места дня три или два, думаю.

И он не просчитался. Мы действительно ехали два дня и ночь. Вечером днём третьего дня впереди показались белокаменные ворота и шпили замка, который гордо возвышался над всем остальным.

А вот и оно.

Сердце серой империи.

Я украдкой взглянула на Цветочка, но тот был хмур и практически всю дорогу молчал. В этом плане поддерживала его. За эти дни успела немного свыкнуться с произошедшим, но всё равно было крайне сложно.

Спала урывками, ела мало, а живот всё болел и болел не прекращая. В какой-то момент стало страшно, вдруг я навредила демонёнку? Верить в это не хотелось. Эрнест сильный, он должен справиться.

Отвернувшись, вновь направила взгляд вперёд, ощущая, как всё тело болело от постоянного нахождения в одном и том же положении. Что ж, раз Василина не смогла добраться до императора, то я сделала это вместо неё.

Правда, не думаю, что она именно так представляла себе возможную встречу с Его Величество. Надеюсь, Данталион где-то рядом. Конкретно сейчас его не хватало.

 Глава 9.

На ковёр к императору повели не сразу. Наверное, по меркам аристократов, я должна умирать красиво и с музыкой. Поэтому перед непосредственным убийством я была подвергнута пытками в горячей ванной и засовыванием в платье.

Правда, напоследок поругаться с этими важными дамами умудрилась. А всё потому, что эти клуши на полном серьёзе собирались засунуть меня в корсет. Нет, только вдумайтесь: меня в корсет. Я на третьем месяце беременности где-то, ало, какие корсеты?

И плевать мне, что у вас так принято, этикет там и все дела.

Плевать.

Не надену, пшли вон.

Уйти они, правда, не ушли, но все сделали обиженно-недовольные лица, будто я, как минимум, оскорбила всех их родственников в самой грубой форме, а не отказалась надевать какую-то тряпку.

Ситуацию спасли гончие. Точнее, один из них. Ворвался в покои уверенно так, оглядел всех, дамы аж заахали, да за сердца похватались, только мужчине по барабану было.

Понятно, пришло моё время. Цветочек, до этого успевший напиться воды из ванной до того, как меня туда засунули, приподнялся и поцокал в сторону выхода. Я за ним, сжимая в руках ткань платья.

Ситуация мало чем могла радовать. Скорее, просто удручала. Я боялась до дрожи в зубах и коленях, шла, прекрасно понимая, что, возможно, это будет мой последний поход куда-либо.

Идти не хотелось.

Ничего не хотелось.

Цветочек цокал рядом, стараясь не отставать. Я не могла сказать, что он чувствовал в этот момент. Нам так и не довелось поговорить наедине, хотя бы потому, что нас никогда одних и не оставляли. Я же преступница.

Вели меня, похоже, в тронный зал или нечто подобное. По крайней мере, двери были просто огромны и открыты. С каждый стороны стояла стража. По четерые человека, в сумме всего восемь. Грозные, суровые и просто внушающие дюжину опасения.

Я вошла внутрь, чуть не споткнувшись на пороге. Наплевав на всевозможные правила приличия, мгновенно окинула взглядом зал, сразу остановившись на человеке, сидящем в троне.

Так вот ты какой, Лефтерис.

Не мальчишка, как в воспоминаниях, а сформировавшийся мужчина, только выглядел неважно. Бледный, дышит рвано, вон, как грудь ходуном ходит. Зато подле него людей немерено.

И какие-то три дедушки слева стоят в длинных халатах, по правую же сторону двое крепких мужчин, ещё и охраны крайне много. Человек по пятнадцать стояли вдоль стен, удерживая острые копья в правой руке.

До трона метров десять не дошла, а то и больше. И не потому, что меня резко остановили, просто самой не хотелось. Передо мной человек, поддерживающий геноцид в собственной стране. Как к такому можно хотеть подойти? Да мне смотреть противно было.

Поэтому я стояла и хмуро сверлила его взглядом, стараясь незаметно вытирать потные ладони о ткань платья.

— Приветствую, герцогиня Оунс, — хрипло заговорил Лефтерис, похоже, поняв, что от меня ничего не дождётся.

Цветочек недовольно посмотрел.

На меня.

— Я Наварр, ваше величество, — произнесла очень тихо, будто себе, но огромный зал подхватил голос, ударив чуть ли не эхом. Неудобно.