Сквозь дебри и пустоши

Она помолчала, потом достала из кармана своего халата тёмный пузырёк, поставила его на стол перед Береном, словно гвоздь вколотила.

– Это тебе нужно? – спросила, указав взглядом на баночку блокаторов сознания. – Здесь немного, но тебе недели на две хватит. И даже срок годности ещё не вышел.

Егерь непонимающе уставился на Нилу.

– Бери, если ты такой упрямец. Здесь они никому уже не нужны. А тебе и в Благоград теперь незачем. Но я не отдам их тебе, если всё-таки решишь туда ехать. О девочках не беспокойся, мы позаботимся о них не хуже тебя.

Берен задержал взгляд на баночке с пилюлями. Шансов получить таблетки в Благограде не так много. И ему безопасней было бы ехать в места более глухие, где найти его будет сложнее, чем в центральном госпитале… Его ладонь в нерешительности зависла над таблетками.

– Тамари всё поймёт. Она думает, что теперь и в человеческом облике опасна для тебя. Даже выпила специальный настой, чтобы ты какое-то время не смог так легко её читать. Этого хватит, чтобы уехать подальше.

Эти слова неприятным ознобом прокатились под кожей Берена, но он мысленно отмахнулся от тревоги и взял бутылочку с лекарством. Старшая мать кивнула.

– Вот только фенечку свою не снимай, – она указала глазами на болтавшийся на его запястье браслетик, который сплела Эльса. – Благодаря своему дару ты сможешь связаться с девочкой, если понадобится. Но для этого обязательно нужен физический маячок. Чтобы не заблудиться. Понял?

Берен закатил глаза:

– Вряд ли Эльса об этом знает.

– Это должен знать ты, – терпеливо сказала Нила. – А теперь можешь идти. А ещё лучше – уезжать. Прямо сейчас.

Берен вышел из её маленького жилища, больше похожего на гнездо, чем на дом, и вдохнул пряный, нагретый на солнце воздух. До темноты ещё несколько часов, и если он поедет не в сторону Благограда, а на запад, – успеет к ночи добраться до посёлка, где за небольшую плату можно найти ночлег у какой-нибудь старушки. Но сначала нужно попрощаться с Тари… Берен задумался.

То, что девушка отгораживается от него – нормально и даже естественно. Но какого чёрта он сам так на неё реагирует? Четыре года ушло на то, чтобы разорвать все связи с внешним миром, кочуя с места на место и выбирая работу, где не придётся общаться с людьми. Четыре года он старательно выпалывал из своего сердца, словно сорняки, все привязанности, все слабости, заглушал «лишние», как он считал, потребности, которые вреда ему принесут больше, чем удовольствия. Его не провоцировали даже откровенные домогательства Аркадии, но стоило тонкорукой грапи прикоснуться к его коже, и всё – словно кнопку нажала. И если дело было бы только в физическом влечении! Но она зацепила какую-то Богом забытую струну под его рёбрами, и теперь эта струна ныла и тянула, словно повреждённая мышца. Это не давало Берену покоя и пугало его, подстёгивая бежать ещё быстрее и ещё дальше, чем раньше.

«Она – грапи. На этом всё», – мысленно повторил он со всей твёрдостью, на которую был способен. Но в этот раз заклинание не сработало. Впрочем, не сработало оно и в первый.

***

Берен нашёл Тари с Эльсой на лавках у кострища.

– Уезжаешь? – спросила Тари, едва он подошёл к ним.

Дремавший рядом Макс, привязанный пояском к дереву, при виде хозяина сразу оживился, запрыгал и так оглушительно заахал, что Эльсе пришлось отвязать его и отвести подальше, отвлекая игрой.

Берен кивнул в ответ на вопрос Тари, и она улыбнулась. Улыбка вышла какой-то пластмассовой, – возможно потому, что улыбались лишь одни губы.

– Ты ведь не только за таблетками ехал, да? Ты больше не вернёшься… домой?

– Дома у меня нет уже давно, – ответил егерь, немного помолчав, – так, перевалочные пункты. Пора искать новый.

Тари опустила глаза, хотела что-то сказать, но передумала, а потом всё-таки решилась: протянула ему клочок бумаги с написанными на нём цифрами.

– Могу я попросить тебя позвонить, когда… когда устроишься? Просто хочу знать, что у тебя всё в порядке.

Поколебавшись, Берен взял бумажку, по обратной стороне узнал в ней оторванный уголок от последней страницы «Волшебника Изумрудного города».

– Я… – он запнулся, – не могу обещать.

Тари кивнула:

– И не надо. Но я буду жалеть, если не сделаю этого. А несделанного, о котором можно поплакать, у меня и так целый воз. Эльса, прощайся с Максом, ему пора! – крикнула она девочке и вновь повернулась к Берену. – Спасибо тебе! – благодарность была искренней, но неловкость лишь усиливалась с каждой проведённой наедине секундой. – Одни мы бы и километра не проехали, как оказалось, – Тари усмехнулась.

– Не забывай о лосе, – улыбнулся в ответ Берен, – мы квиты.

Тари подняла на него глаза, и янтарные колечки вокруг зрачков вспыхнули золотом особенно ярко. Неуверенно шагнув ближе, она встала на носочки у его плеча, потянула мужчину к себе, вынуждая наклониться к её лицу. Берена захлестнула волна тепла и полынной горечи с нотками яблочной свежести, даже сердце сбилось с ритма. Не успев ничего сообразить, он повернулся к ней, обнял, привлекая к себе, и из-за этого Тари промахнулась: поцеловала его не в щёку, как собиралась, а в уголок губ.