Слезы небес

За последнее десятилетие Сюзи укрепила свой статус голоса забытого поколения. Благодаря теле- и радиоэфиру ее имя, лицо и голос стали своими практически в любой семье. Сюзи знали все. Ее полагалось видеть, с ней следовало считаться, к ее голосу – прислушиваться, с ее словами – соглашаться. Кроме всего прочего, она также была мастерица обниматься. Она была готова обнять любого. Люди выстраивались в очередь, чтобы сняться с ней и обнять ее – женщину такой величины, что они с трудом могли обхватить ее талию.

Довольная своим призванием и карьерой, она перенесла свое шоу на дороги Америки. Раз в месяц передача «По дороге с Сюзи» транслировалась из разных концов страны, начиная со скамейки в парке на Кони-Айленде или конной прогулки в Вайоминге и заканчивая рыбацкой лодкой на Аляске или домом на колесах во Флориде. Члены ветеранских семей, желающие рассказать что-то интересное из их жизни, писали или звонили ей, сообщали о военных приключениях или героических поступках своих близких, и съемочная группа Сюзи решала, куда ей ехать в следующий раз. В каждом таком месте она проводила день, два или три, и постепенно у нее рождалась история человеческой жизни, которую с нетерпением ждала вся остальная страна. Эти люди, заплеванные и оболганные, молчавшие на протяжении десятилетий, теперь понемногу раскрывали перед всеми свои истории.

Исцеление приходит с возможностью рассказать и быть выслушанным. Возможно, в этом и заключалась основная заслуга Сюзи.

Я слушал ее с балкона своего номера в мотеле. С некоторыми из звонивших Сюзи шутила, с другими заводила доверительную беседу и, наконец, в полночь завершила свою передачу. Я выключил приемник и стал смотреть на отражение луны в воде. Ночь была тихой.

Почти никаких волн. Легкий бриз. Нежные объятия родного острова.

На южном конце пляжа, медленно бредя по песку, появилась фигура. Путь ее был извилист. Влево, вправо, снова влево. Подойдя совсем близко, фигура вдруг начала скакать, словно белка. Метнувшись налево, она что-то подобрала, затем бросила. Затем прыжок вправо, пробежка вперед и вновь прыжок, снова влево.

Я не видел Элли много лет, но даже в темноте ее нетрудно было узнать. Определенные образы никогда не уходят из памяти, как бы вам ни хотелось стереть их и подавить. Она металась по пляжу, спотыкаясь. Отчаянно. Устало. Едва держась на ногах. Один раз она упала и лежала несколько минут, но затем, не имея сил встать на ноги, с трудом поднялась на колени. Через несколько минут, словно морская черепаха, передвигаясь ползком по песку, она снова упала, на сей раз совсем близко от воды. Волны набегали на ее ноги. Когда они докатились до плеч, она подняла голову, с огромным трудом поднялась, обхватила себя руками, словно защищаясь от сильного холода, и, сделав три шага, снова упала.

Мы с Роско вышли на песчаный берег. Я поднял ее и понес к мотелю. Она промокла вся с ног до головы и, пока ползла, ободрала ладони. Я принес Элли в свою комнату, снял с нее мокрую одежду и положил на постель, накрыв одеялами. За все это время она даже на миг не пришла в себя.

Неужели она шла пешком всю дорогу от места катастрофы? – подумал я. И пока я сидел и смотрел на нее, несколько мыслей пронеслись в моей голове. И первой была мысль, что лежащая передо мной женщина совсем не та девушка, которую я когда-то знал.

Глава 15

Когда рассвело, я вытащил одежду Элли из сушильного автомата, сложил и положил рядом с ней на кровати, сопроводив запиской:

Уехал на поиски кофе и пончиков,

Джозеф.

Я также не стал будить Роско, свернувшегося калачиком в углу ее кровати. Сначала я съездил за несколько миль южнее, перекусить на заправке, где кроме бензина продавались пончики. Когда я поднял рычаг и вставил наконечник шланга в бок моего грузовичка, чтобы наполнить бак, ко мне вышел парень со стаканчиком кофе в одной руке и двумя пончиками в другой – в шлепанцах и в шортах с обтрепанными краями. Рубашка расстегнута, под ней – загорелая до черноты кожа. Верхняя губа вымазана глазурью. В общем, типичный местный.

– Доброе утро, – поздоровался я.

Он посмотрел на мои каролинские номера.

– А вы издалека. – Его слова прозвучали как приглашение.

Я ладонью вытер с лица пот.

– У вас тут что, вообще не бывает зимы?

Он закончил запихивать в рот пончик и ответил с набитым ртом:

– Можно сказать, не бывает. Тут у нас круглый год жарища, сначала как в Африке, потом как в Мексике, потом чуть прохладнее, как в Никарагуа, а потом снова как в Сахаре.

– А где тут у вас можно поесть?

Еще один кусок пончика переместился в рот.

– Нигде.

Я помахал рукой над головой.

– А как же эти вывески?

Куском пончика он указал на север.

– Вон там, называется «Голубой торнадо». Когда-то был лучший ресторан во всей Флориде. Кормили так, что пальчики оближешь. Легендарное место.

– Вы там бывали?

– Когда-то у меня даже была своя кабинка, – улыбнулся он.

– Что же произошло?

Он указал четвертушкой пончика на юг.

– Вы проехали частичную причину по пути сюда.

– И что это такое?

– Видите тот тягач, застрявший на скалах?

– Вижу.