Слезы небес

– Нет. Без проблем. Я все сделаю сам.

Она поблагодарила его, и мы вернулись к моему грузовику, где потом сидели, глядя через лобовое стекло, как над местом аварии поднимается черный дым. Она повернулась ко мне. Ее верхняя губа дрожала.

– Могу я попросить тебя?..

– Разумеется.

Ее взгляд скользнул вверх по столбу черного дыма.

– Ты не съездишь со мной? Было слишком жарко и…

Глава 16

Мы припарковались со стороны пляжа, вдоль скал. Пожарные машины и полиция уже уехали, огородив покореженные останки тягача желтой лентой. Изуродованный корпус кабины кое-как громоздился на скалах, слегка покачиваясь, словно детские качели.

Элли подошла к остову кабины. Буквально все внутри, что каким-то образом крепилось к корпусу, – дверь, сиденье, приборная доска, – было вырвано взрывом. То, что осталось, обуглилось или расплавилось. Сильнее всего здесь ощущался запах жженой резины. Сам корпус, там, где ему полагалось быть прямым, странным образом искривился. Взрыв прогремел давно, но мир вокруг нас до сих пор ходил ходуном.

Элли прикрыла ладонью рот. Слезы текли по ее лицу сплошным потоком. Обняв ее за плечи, я повел ее к скалам, где она села, тупо глядя перед собой.

– Я думала, что найду хоть что-то, чтобы положить в гроб.

Я сидел и слушал. Роско изучал окружающую обстановку, обнюхивая дюны между водой и дорогой. Увидев, как в рощице невысоких пальм в четверти мили от нас мелькнул его нос, я свистнул, подзывая пса. Роско вернулся с длинной палкой в зубах. Лишь когда он был совсем рядом, я понял, что это не просто палка.

Подойдя, пес встал перед нами, и Элли вновь зажала ладонью рот, чтобы не разрыдаться. Роско обнаружил трость Джейка Гибсона! Я взял ее у него из пасти и передал Элли. Та приняла ее из моих рук. Бережно, словно новорожденного младенца. Или сложенный флаг. Затем прижала ее к груди и что-то невнятно проговорила. И, наконец, опустилась перед Роско на колени и сказала «спасибо».

Мы просидели с ней так почти час, омываемые рокотом прибоя. Наконец Элли встала и посмотрела на покореженный грузовик.

– Я лишь хочу попросить у него прощения.

Я обнял ее за плечи.

– Мертвые уже простили живых.

Она подняла глаза.

– Откуда ты знаешь?

Я обернулся и бросил взгляд за десять тысяч миль у меня за спиной.

– Я видел их лица.

Элли жила в одном из четырех коттеджей для молодоженов, которые когда-то были частью планов ее отца для «Пылесоса», как мы ласково называли «Голубой торнадо». Чтобы расплатиться с долгами, она была вынуждена заложить ресторан. Учитывая склонность отца к азартным играм, стоимость лечения от наркозависимости первого мужа, содержание приморского ресторана, а также цену нового тягача Джейка, – который обошелся почти в четверть миллиона долларов, – не говоря уже о других краткосрочных кредитах под высокие проценты, которые она была вынуждена брать, чтобы хоть как-то удержаться на плаву, ее долги впечатляли. Когда ее отношения с Джейком окончательно испортились и Элли уже не смогла выплачивать банкам суммы, она просто махнула на все рукой – мол, будь что будет. Хотя банк конфисковал в счет долга ее ресторан, коттеджи считались отдельной недвижимостью и не были привязаны к кредиту. Она спала в одном, а три других потихоньку догнивали. Чтобы как-то сводить концы с концами, она устроилась официанткой в заведение Билли Боба «Пиво и Креветки» в Апалачиколе. Когда Джейк позвонил ей, она стояла за барной стойкой.

Я отвез ее домой. Вид у нее был измученный. Лицо осунулось, глаза ввалились. Как будто она не спала целую неделю. Неделю. Я велел ей лечь в постель, пообещав, что когда она проснется, я уже буду у нее. Уговаривать ее не пришлось. Взяв в постель трость, она свернулась калачиком на кровати и провалилась в сон еще до того, как я закрыл дверь.

На следующее утро ее разбудил Роско, лизавший ей руку. Открыв глаза, она вспомнила, что сегодня хоронит мужа. Или, по крайней мере, его трость.

Кладбище располагалось на северном краю острова. Родственники Элли покоились там бок о бок, а в нескольких футах от них в земле зияла новая яма. Похороны были скромные. Присутствующих можно было пересчитать по пальцам. Пытаясь утешить Элли, нанятый Остином пастор, произнес несколько добрых слов. Затем он и Остин оставили нас наедине с пустым гробом. Элли положила внутрь трость. Я закрыл крышку. Затем мы молча постояли пару минут. Внезапно позади нас на посыпанную ракушечником дорогу въехали два огромных внедорожника с затемненными стеклами. Когда они остановились, из машины вышли два телохранителя в черных костюмах, в наушниках и зеркальных очках. Один придержал заднюю дверь, второй окинул глазами кладбище.

Из двери вылез какой-то мужчина и, помахав рукой, направился к нам. Он постарел. Как будто стал ниже ростом. Седые волосы. Он обнял Элли и, поцеловав ее в щеку, сказал:

– Мои соболезнования Элли. Самые искренние.

Затем он повернулся ко мне и протянул руку.

– Привет Джо-Джо. Рад тебя видеть.