Смерть в Раю (СИ)

– Да нет, ничего. Ты же знаешь, я к сексуальным меньшинствам отношусь лояльно. Просто не знал, что ты ходишь по этим, как их…

– Хастлеры.

– Да, во, точно… Ты и на гея не особо похож, а уж на такого, который по хастлерам ходит.

– Ни по кому я не хожу, Дик, – многозначительно улыбнулся Лазар, откладывая в сторону бумаги, откинувшись на спинку офисного кресла и испытующе уставившись на Мориса. Нрав у напарника, конечно, был весёлый, и подколоть он любил, но сейчас у Бергота было гадкое настроение, чтобы адекватно реагировать на шутки, которые он слушает уже шесть лет. – Можно подумать, ты сам по проституткам никогда не ходил.

– Я? – наиграно удивился Морис, вертя между двух пальцев шариковую вишнёвую ручку из потёртого пластика, словно фокусник монетку. – Я – нет. Ты же знаешь, у меня семья, дети, и Берту я люблю. Эх, не понимаешь ты всей прелести семейной жизни, – Дик мечтательно поднял глаза к потолку и расслабил мышцы спины так, что его полный животик немного выступил под полицейской формой над ремнём и придал ему какого-то притягательного очарования.

Бергот никогда не хотел Дика, но испытывал к нему привязанность сродни родственной. Это было немного больше, чем дружба, и намного меньше, чем любовь. Наверное, шесть лет совместной работы и одиночество Лазара сыграли в этом решающую роль, но менять ничего не хотелось. Было чуточку жаль, что Морис через пару лет уйдёт на пенсию и, хотя его тёмных волос не коснулась ещё седина, он бросит службу полицейского, займётся своим любимым садиком и, отправив обоих детей учиться в колледж, будет ждать, когда они окончательно повзрослеют и подарят ему внуков.

– Ты отличный полицейский, Лазар, и парень – что надо. Нашёл бы себе девчонку. Попытался хотя бы…

– Ну-у, началось, – протянул Бергот, поднимаясь с кресла. – Сразу видно, некого было тебе месяц воспитывать. Ладно, пошли в бар. Если напоишь меня кофе, я обещаю, что подумаю над этим.

– Напою. – Дик слез со стола, и вдруг, словно опомнившись, выставил указательный палец перед носом Бергота. – Это же не свидание?

Лазар рассмеялся и, убрав руку Мориса от своего лица, шутливо хлопнул его по плечу.

- Конечно – нет. Нужен ты мне. Я просто хочу кофе.

***

Ознакомившись с материалами дела в тот же день, Лазар в полной мере осознал, как сильно он влип. Старичка Оби хотелось посылать к чертям бесконечное множество раз. Дело Рауля Астайле оказалось не просто запутанным – оно было безнадёжным. У следствия не имелось ни одного подозреваемого, не говоря уже об орудии убийства, отпечатках пальцев и каких либо уликах вообще. Всё, за что можно было зацепиться – это заключение судебно-медицинской экспертизы, установившей, что в крови Астайле присутствовал миотичный яд мелликтин. Доза его была не смертельна, и это означало, что убийца намеренно обездвижил свою жертву, прежде чем покончить с ней. Какой ужас, должно быть, испытывает человек, не способный даже позвать на помощь, глядя в глаза своей смерти, понимая, что жить осталось пару минут. Представив себя на месте Астайле, Бергот подумал, что на такое способен либо маньяк, либо псих, затаивший большую обиду. Месть? Почему бы нет? Теперь осталось выяснить, сколько у убитого было врагов, и чем они все занимались. Человек без врага – что дерево без корней. Даже у Христа таковых было в избытке, а у проституток и того больше.

Ближе к ночи Лазар приехал домой; просмотрел счета за электроэнергию и воду, оплатил их через интернет, сделал переадресацию с домашнего телефона на мобильный. Потом он собрал кое-какие вещи, предметы личной гигиены и закинул в спортивную сумку. Спать Лазар лёг совершенно вымотанным и без единой мысли об убийстве Астайле, но едва проснувшись, он вскочил с постели, по привычке сделал зарядку, а после завтрака и душа поехал в Голубой Рай.

Моргана он застал глотающим сердечные настойки и в полном упадке сил – похоже, утратив одного из своих мальчиков, тот сильно загоревал. Но Бергот даже не представлял, что Рауль Астайле значил для Билли.

– Ах, Рауль! Он был лучшим из лучших, – причитал Морган, нервозно перекладывая бумаги из небольшой стопки на угол полированного офисного стола – делал он это с хирургической точностью, но в смысл документов не вникал. Им владела траурная рассеянность. – Какое несчастье. Боже мой. Боже мой.

– Скажите, Билли, у Астайле были враги? Возможно кто-то из клиентов или из работников Голубого Рая? – сухо поинтересовался Лазар.

Морган посмотрел на него с долей упрёка и, поразмыслив минуту, ответил:

– Вы, господин Бергот, даже не представляете, каким прекрасным человеком был Рауль. Его все любили. Он всем помогал, поддерживал, он был душой компании.

– Что на счёт конкуренции? В любом коллективе должна присутствовать здоровая конкуренция, а в таком, как ваш тем более. Может Астайле переманил у кого-то клиента? Или разбил любимое зеркальце?