Смертельный рейс

– Ты это расскажи Тулую! – недовольно буркнул Шелестов. – И тому гаду, который его застрелил. С волками жить – по-волчьи выть.

– Человек всегда человек, – снова тихо вставил якут. – Хоть с медведем, хоть с росомахой. И с человеком надо быть человеком.

– Ну ты ведь сам говорил, что зло в тайге, – повысил голос Буторин. – Оно может забрать еще жизни хороших людей! Так бороться со злом надо, а не ждать, не подставлять черепушку под чужую пулю. Зло терпеть нельзя!

– Если ты убил человека, то какой ты сам человек? – пожал охотник плечами. – Птице даны крылья, а человеку – нет. Так устроен мир. Рыбе даны плавники, а человеку – нет. Не должен он плавать, как рыба. Когти у медведя, клыки, а у человека – нет. Человек – не зверь, не хищник.

– Мудро, – согласился Максим, положив руку на локоть Буторина, который снова вспылил. – Но вот в чем незадача, старик. Бог не дал человеку крыльев, но человек сам сделал крылья и стал летать. Нет когтей и клыков, говоришь? Но человек взял железо и сделал себе нож, сделал ружье и стал главным в тайге. А все почему? Потому что человек сильнее всех разумом. Он сам может решать, когда ему летать, а когда ходить по земле. Когда плавать, а когда сидеть на берегу и ловить рыбу. Человек может сам решить, когда ему остановить злого человека, чтобы горя не было в поселке, в семьях других охотников. Не так ли?

– Железные клыки, говоришь, – попыхивая трубкой, ответил охотник. – Да, и ружье тоже. Правду сказал. Но зачем клыки и ружье человеку? Чтобы семья не голодала, чтобы дети были сыты и одеты. Чтобы мир был в доме и счастье, чтобы тайга кормила. А если клыки и ружье против человека повернуть? Что будет? Война будет. Такая, какая идет уже. Ты сам рассказывал. Нельзя в человека стрелять, ножом колоть нельзя. Мир перевернется и погрузится в ночь. Плохо это.

– Вот поговори ты с ними, – хмыкнул Буторин. – Добренькие какие! Они не должны, а мы должны, нам под пули лезть, нам стрелять и убивать, чтобы их защищать. Жар вы любите чужими руками загребать, мудрые старики.

– Оставь его, – поморщился Шелестов.

Алексей Пивоваров шел уже второй день. Если бы перед ним была ровная местность, степь, то иди себе и иди. А с этими буреломами, густым подростом, «карандашником», поднявшимся после прошлогодней гари, одна беда! А тут еще жареное мясо, завязанное в нательную рубаху, висит на груди прямо перед носом, запахом дразнит…

Летчик определил себе порядок движения: два часа идти и полчаса отдыхать. Но соблюдать этот режим оказалось очень трудно. Иногда он уже через час просто валился с ног, а частенько и на отдыхе вдруг засыпал, пролежав час или два лишних. «Слабею», – думал он, с беспокойством щупая свой раненый бок. Но понять, что происходит с раной, было трудно. То ли она медленно заживала, то ли началось воспаление. Вчера вечером Алексей положил под повязку еще немного свежего мха. И всю ночь его бил озноб. То ли от холодного мха, то ли от высокой температуры. То ли он просто так сильно обессилел. Да и ночь была неспокойной.

Алексей развел костер таким образом, чтобы тот оказался между ним и густыми зарослями, а за спиной оставалось немного открытого пространства. Все какая-то гарантия, что хищник не кинется сразу. Сухих дров летчик заготовил еще засветло. И пока ужинал, пока укладывался на ночлег, поддерживал небольшой огнь. Но когда лег спать, подбросил в костер побольше толстых сучьев.

Все было спокойно. Алексей лежал, завернувшись в свою меховую летную куртку и держа наготове пистолет. Глаза закрывались, сон быстро сморил его. В какой-то момент он вдруг проснулся от тревожного ощущения.

Такое с Пивоваровым бывало во время ночных тревог. Когда летную часть поднимали на вылет. Сон снимало как рукой. Мгновенный переход от сна к бодрствованию. Сосредоточенность, собранность, готовность пилотировать в сложных условиях, готовность выполнить задачу.

Так и сейчас. Алексей проснулся как от толчка. И сразу взгляд заметался по кустам в поисках опасности. Он повернулся на спину и осмотрелся. Так и есть, за кустами кто-то был. Животное, и немаленькое. И непонятно, чего больше опасаться: того, что это хищник, или того, что там может скрываться человек. Как ни странно, второго Алексей боялся больше. Хищник не всегда нападает. Походит, походит и уйдет в тайгу. Поймет, что не по зубам добыча. Да и не добыча человек для хищников. А вот если там прячется человек, значит, у него есть умысел скрываться, значит, напасть хочет. Это страшнее, потому что человек непредсказуем, в отличие от хищника.