Смотритель

Какую бы угрозу или обещание она ни собиралась произнести, не последовало ничего. Вместо этого миссис Хэмптон просто развернулась и пошла обратно к подножью холма. Блэкберн вернулся к работе. Вскоре лопата наткнулась на корни дерева, срубленного больше века назад. Корни были сухие и сгнившие, но Блэкберн с помощью прута обломал их так, чтобы ни единый кусочек не торчал из гладких стен могилы. Покончив с этим, он распрямил спину, и голова оказалась на одном уровне с двумя соседними камнями. На них не было ни имен, ни дат, словно время не успело отмерить такие короткие жизни. Только фамилия: «Хэмптон».

В день их с Джейкобом знакомства они ушли с ручья, когда Блэкберн посмотрел на солнце и увидел, что скоро придет время доить коров. Джейкоб вызвался часть пути пройти вместе с ним. Когда они подошли к кладбищу, Джейкоб остановился и сказал: «Там лежат мои сестры. Я тебе покажу». Он открыл ворота и привел Блэкберна к паре одинаковых камней, где объяснил, что его сестры умерли давным-давно. «Хоть я никогда их не знал, все равно по ним скучаю», – признался Джейкоб. Они стояли перед могилами, пока Блэкберн не сказал, что ему нужно идти, иначе отец его накажет. Они вышли с кладбища, миновали церковь и спустились по склону холма к забору из колючей проволоки. Пролезая между двумя нитями проволоки, Блэкберн до крови оцарапал руку. Он достал платок, но Джейкоб жестом попросил его не спешить. Протянув руку, Джейкоб провел ладонью по проволоке. Выступила тонкая полоска крови, и тогда мальчики пожали друг другу руки. «Теперь мы кровные братья», – заявил Джейкоб.

Блэкберн заканчивал рытье могилы уже при свете фонаря. Вместо того чтобы согревать воду в жестяном тазике, он взял мыло и тряпицу и пошел в кладовую у родника. Раздевшись, ополоснулся под трубой. Над головой в небе горели редкие звезды, но луны не было видно. Скоро наступят ночи, наполненные пением птиц и стрекотом сверчков, но сейчас стояла тишина. Разгоряченное от работы тело Блэкберна отдавало тепло в холодную воду. Проведя еще несколько раз тряпицей по телу, он вытерся насухо, потом взял полупустую бутылку простокваши с полки и пошел в дом.

Переодевшись, Блэкберн покрошил хлеб в простоквашу. Он жевал и глотал, но не чувствовал вкуса. Взяв в ванной иголку, проколол мозоли и смазал их йодом. Оранжевые ладони горели, будто он прижал их к раскаленной сковороде. Когда боль утихла, Блэкберн пошел в заднюю комнату и лег. Перед закрытыми глазами мелькал штык лопаты: воткнуть – отбросить, воткнуть – отбросить. Яма становилась все глубже, и Блэкберну начинало казаться, что он не сможет отыскать путь наверх.

На следующее утро он убрал брезент с могилы Наоми. Не прошло и двух недель с тех пор, как землю укрывал снег, но в этот день весна наступила не только на календаре, вовсю подтверждая свой приход теплой погодой. Блэкберн сбегал в сарай, взял там доски, веревки и лопату и положил их возле крыльца. Полагалось надеть костюм, но костюма у него не было, поэтому Блэкберн выбрал лучшую рубашку и вельветовые брюки и начистил до блеска пару туфель, доставшуюся от отца. Туфель, которые ему до сих пор не было нужды надевать.

Он вспомнил, как Наоми расспрашивала, каким Джейкоб был в юности. Блэкберн мало что мог ей рассказать. Джейкоб часто бывал с друзьями в Блоуинг-Рок, особенно после того как получил права, пока Блэкберн работал на кладбище или помогал отцу на ферме. Иногда Наоми заводила разговор о Веронике Уивер. Словно невзначай она упоминала, как красива Вероника или что она составила пару Джейкобу на выпускном их класса. Блэкберн в таких случаях пожимал плечами. Сейчас он понимал, что нужно было рассказывать больше, говорить ей, что Веронике Уивер по красоте далеко до Наоми и что Джейкоб пригласил бы Наоми на выпускной, если бы был тогда с ней знаком. Или сказать самое очевидное: когда Джейкоб познакомился с Наоми, то решил жениться именно на ней, а не на Веронике.

В десять утра на дороге показался «олдсмобиль» мистера Хэмптона, за ним – Бак Мердок за рулем пикапа Джейкоба. Машины остановились рядом. В кабине пикапа сидели Нил Уиз и Бо Рэндольф. Они вышли, и Мердок опустил заднюю стенку кузова, туго натянув цепи. Гроб был кривой, не обитый тканью, даже не накрытый покрывалом.

– Уже принес веревки и доски? – спросил мистер Хэмптон.

Блэкберн уставился на гроб, чувствуя, как внутри все вскипает от злости. Сосна, не бук. Не лакированный, крышка прибита наглухо длинными гвоздями. Сколочен не крепче, чем ящики на железной дороге, и везли его так же неосторожно. Блэкберн представил себе, как гроб болтался в кузове грузовика и бился в металлические борта. После всех оскорблений, которые Наоми пришлось вынести при жизни…

Мистер Хэмптон продолжал говорить, но Блэкберн его не слушал.

– Гант! – повысил голос владелец лесопилки. – Я задал тебе вопрос.

Блэкберн обернулся и спросил:

– Когда состоится поминальная служба?

– Здесь ее не будет, так что бери веревки и доски.

– Но… Разве преподобный Ханникат не придет? Хотя бы прочитать молитву.

– Нет, – ответил старик.